Изяслав Лапин. Плацебо и терапия. 11
ЕСТЬ ЛИ СВЯЗЬ МЕЖДУ ПЛАЦЕБО-РЕАКТИВНОСТЬЮ И ПРЕДПОЧТЕНИЕМ ЦВЕТА?
На перекрестке путей, по которым мы медленно продвигались в исследовании личности с помощью распространенного цветового теста Люшера и психологических черт плацебо-реакторов и нереакторов, довольно неожиданно забрезжил вопрос о том, есть ли какая-либо связь между этими двумя явлениями — плацебо-реактивностью и выбором цвета. Ответ на этот вопрос мы искали в специальной серии экспериментальных работ (Лапин И. П., 1990б).
Почему интересна связь плацебо-реактивности именно с цветом?
О значении цвета для характеристики индивидуальности в человеке сказано выше.
Все вопросы, связанные с цветом, весьма сложные и тонкие, ибо они затрагивают как утилитарные и рационально-житейские функции цвета, так и роль цвета как важнейшей художественной категории (Rzepinska М., 1983). В своей монографии «История цвета в произведениях европейской живописи» автор подчеркивает известное положение, что в каком бы аспекте ни рассматривался цвет, мы всегда довольно единодушно принимаем, что с цветом связано определенное душевное состояние, например, с желтым и оранжевым — радость и тепло, с голубым и зеленым — успокоение, с красным — приподнятость, с темно-синим и фиолетовым — удрученное состояние.
Так как мы занимались исследованием добровольцев не только здоровых, но и психически больных, мы не могли не принимать во внимание того, что цвет, как и линия и уравновешенность композиции, характеризует в творчестве больных уровень аффекта, в то время как выбор темы зависит от направленности переживаний (Хайкин Р. В., 1992).
• При психозах отмечены разнообразные значительные отклонения в использовании цвета: неиспользование цвета как формообразующего средства, а также случайное, произвольное изменение его. При шизофрении бывают как яркие, кричащие краски, «взрывы яркости», так и нежная цветовая гамма и отказ от цвета. Р. Б. Хайкин приводит примеры из литературы, свидетельствующие о том, что, по сравнению с примитивным буйством красок при маниях, цветовая гамма больных шизофренией гармонична и нежна, что вопреки распространенному мнению о применении темных красок, мрачности колорита в рисунках депрессивных больных, многие исследователи приводят примеры работ, в которых больные используют яркие краски и движение цвета. •
Тест Люшера предпочтения цвета привлек нас, как и многих других исследователей, своей простотой, кратковременностью тестирования, и, конечно, тем, что просто приятно постоянно видеть перед собой насыщенные цвета карточек набора Люшера.
Но с самого начала работы смущала общепринятая интерпретация результатов, и это смущение не проходило по мере того, как познакомились с «первоисточниками» этого и других цветовых тестов. Как> доказывается (I), что, скажем, предпочтение одного цвета или пары цветов свидетельствует о спокойствии или неуверенности субъекта? Это постулаты! Нам же в научном исследовании были нужны доказательства и нельзя было исходить из «общепринятых» ассоциаций.
Нельзя было не помнить и того, что краски (именно этим словом пользовались и Василий Кандинский, и Марк Шагал, и многие другие художники) оказывают множественное воздействие на человека.
В этом влиянии Василий Кандинский в своей знаменитой книге «О духовном в искусстве (живопись)» (Кандинский, 1990) выделял (с. 28—29) два главных результата: 1) физический («сам глаз будет затронут и заворожен красотой и другими качествами краски») и 2) психический («рождающий вибрацию души»). Он напоминал, что есть «язык красок», что на этом языке с нами говорит природа.
• Мы всегда пользовались 8 стандартными цветными карточками-квадратами набора Люшера, полученными от автора. Когда мы узнали, что многие исследователи проводят тест Люшера с самодельными не всегда квадратными карточками, мы задумались над тем, надо ли вносить какую-то поправку при сравнении наших данных, так как хорошо понимали, что не только различия в цвете, но и в форме карточек делают условия теста существенно неодинаковыми. О значении формы для восприятия цвета В. Кандинский (1990) писал (с. 30), что «треугольник желтого, круг синего, квадрат зеленого, опять же треугольник зеленого, круг желтого, квадрат синего и т. д. — все это совершенно различно действующие существа».
Чтобы приблизиться к пониманию того, какую поправку надо вносить на различие в форме цветных карточек, мы приступили к работе с тестом Люшера «Форма. Цвет» (Luscher М., 1979) на студентах-добровольцах. Набор карточек вновь был нам любезно предоставлен профессором Люшером. Вскоре оказалось, что эта работа, став самостоятельным исследованием, уведёт нас далеко от ответа на основной вопрос — есть ли связь между предпочтением цвета и плацебо-реактивностью. Поэтому пришлось приостановить эту работу. Здесь, думаю, уместно просто упомянуть эту работу, чтобы обратить внимание интересующегося тестом Люшера читателя на значение формы карточек для восприятия цвета.
Доказательств, большой статистики сопоставления черт характера, особенностей личности субъекта по данным теста Люшера и с помощью других психологических методик мы не нашли. Пришлось отодвинуть интерпретацию результатов теста Люшера на задний план и сосредоточить внимание только на получении данных для ответа на вопрос о стабильности или нестабильности предпочтения цвета, вне зависимости от интерпретации. Карточки Люшера были использованы просто как стандарты цветов. •
Почему мы задумались именно над стабильностью или нестабильностью и выбора цвета, и плацебо-реактивности? Потому что мы стали скептически воспринимать считавшиеся общепринятыми оба представления: 1) что предпочтение цвета характеризует характер и личность человека и 2) что можно различать здоровых и больных лиц на плацебо-реакторов и плацебо-нереакторов. На чем был основан этот скепсис? Главным образом на наших единичных наблюдениях, что если проводить определения предпочтения по методике Люшера не один раз, а повторно в разные дни у одного и того же лица, то выбор цвета может быть весьма различным. Не изменяются же день ото дня характер и личность?! Может изменяться состояние, самочувствие, отношение. Но, во-первых, так ли это (главный вопрос так называемого «здорового скептицизма») — действительно ли предпочтение цвета нестабильно? Если так, то насколько нестабильно? Надо дать ответ на эти вопросы с помощью количественных критериев.
Для ответа на эти вопросы и было предпринято наше исследование.
• В исследованиях участвовали 189 студентов (112 женщин и 77 мужчин) двух медицинских институтов и 118 психически больных с шизоаффективными расстройствами (38 женщин и 80 мужчин). Процедура исследования была следующей.
Испытуемый выбирал цветные карточки стандартного 8-цветного набора Люшера (серый, темно-синий, зеленый, красный, желтый, фиолетовый, коричневый, черный, имевшие, как принято, номера, соответственно, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 и 8). Очень важным методическим моментом было то, что все карточки были со строго стандартными цветами, так как наборы, которыми мы пользовались, были получены от профессора Макса Люшера[1] из Швейцарии. Поэтому в каждом эксперименте испытуемый всегда выбирал один и тот же «люшеровский цвет», например «люшеровский синий», «люшеровский зеленый» и т. д. Почему это обстоятельство необходимо подчеркнуть? Потому, что в разных исследованиях пользуются разными наборами цветных карточек Люшера, изготовленными разными типографиями, а потому имеющими весьма отличающиеся оттенки практически каждого цвета. Достаточно вспомнить, что каждый цвет, даже по стандартам малярных колеров, имеет десятки оттенков.
Возьмем, к примеру, синий. Кстати, именно этот цвет («люшеровский» темно-синий) больше других, как показало наше непосредственное сравнение, различался от набора к набору.
А какое множество вариантов синего цвета существует! Когда слышу, что на факультете психологии состоится научный доклад «О психологии синего цвета», всегда спрашиваю себя и приглашающих, о каком синем идет речь. О «синих»? Всех? Не всех? Тогда каких именно? Одно дело психология люшеровского темно-синего или шагаловского небесно-синего, другое дело психология японского индиго (см. ниже). Насколько разные «психологии»!
Карточки разных наборов имеют и неодинаковую гладкость поверхности, что зависит от сорта и качества бумаги. Это важно прежде всего для яркости и светлоты цвета. В научном цветоведении для оценки светлотных качеств поверхности пользуются термином «белизна», который имеет особо важное значение для практики и теории живописи (Зайцев А., 1986). Термин «белизна» по своему содержанию близок понятиям «яркость» и «светлота».
Мы непосредственно сравнивали до проведения теста и в работе несколько наборов. Особенно отличались темно-синий, зеленый, желтый и фиолетовый цвет. Ясно, что при таком различии сравнения исследований, выполненных с помощью разных наборов, таят в себе погрешности.
Испытуемый выбирал предпочитаемый цвет по стандартной методике Люшера (Luscher М., 1971) два раза подряд. Затем принимал плацебо, запивая несколькими глотками кипяченой воды. Плацебо — изготовленные на Ленинградском фармацевтическом заводе белые таблетки диаметром 6 мм и толщиной 2 мм. Таблетки находились в двух маленьких пакетах с надписями «КОС» и «В-33».
Испытуемому предлагали выбрать таблетку из одного из двух пакетиков. Через один час испытуемый делал 3-й и сразу 4-й выбор карточек и затем письменно отвечал на вопросы анонимной анкеты, оценивающей плацебо-реактивность (подробное описание ее см. Лапин И. П., 1990б).
Информируя испытуемых о «препарате», мы ставили цель, с одной стороны, заинтересовать проводимым исследованием «новых препаратов», с другой, не сообщать о направленности (успокаивающее, тонизирующее и т. п.) и силе ожидаемого действия. Было тем самым учтено, что предварительная информация об ожидаемых эффектах лекарств и плацебо оказывает сильное воздействие на испытуемых, превосходящее иногда собственно фармакологическое действие (Гамбург А. Л., 1956; Нуллер Ю. Л., Лапин И. П., 1971). Нашим испытуемым кратко сообщали, что «препараты» — новые вещества витаминной природы, поэтому абсолютно безопасные, благоприятно влияют на обменные процессы мозга.
В анкете было 11 вопросов: изменились или не изменились самочувствие, настроение, тонус, аппетит, появились ли необычные ощущения, беспокойство, головная боль, сонливость, и т. д., напоминают ли новые ощущения те, что испытывали ранее после приема какого-то лекарства (какого?), есть ли желание еще раз испытать препарат на себе?
Лица, отметившие в анкете 3 и более изменений, были отнесены к плацебо-реакторам: положительным — только с улучшением показателей, отрицательным — только с ухудшением показателей или появлением жалоб, к микстам — с сочетанием положительных и отрицательных сдвигов.
Три сдвига — критерий достаточно жесткий, потому что формально даже один сдвиг (эффект) можно признать достаточным, чтобы считать, что плацебо-эффект есть. Но мы в своих исследованиях выбирали жесткий критерий плацебо-реактивности, так как считали, что один или два сдвига могут быть случайными и ненадежными. Жестким критерием мы отбирали истинных плацебо-реакторов. Лиц, отметивших один или два сдвига также учитывали, принимая их за относительных плацебо-реакторов. Абсолютными нереакторами считали лиц, не отметивших никаких сдвигов.
Больные в психиатрических отделениях находились на обычном лечении, включавшем психо- и фармакотерапию. Перерыва в нем не делали. Поэтому нельзя исключить того, что на результатах тестирования сказывалось действие психотропных препаратов или факт их отмены перед тестированием.
В ближайшие 12-18 часов пациент не принимал лекарств. Тем не менее исключить влияние курсового медикаментозного лечения на результаты оценки плацебо-реактивности и предпочтения цвета мы не могли. Сходство результатов у больных, получавших разные препараты, лечившихся длительно или только начавших получать лекарства, позволяло предположить, что такое влияние, если оно и есть, относительно невелико.
• Экспериментальные данные были обработаны в вычислительном центре Института им. В. М. Бехтерева. По результатам теста Люшера сосчитаны: 1) среднее место каждого цвета в каждом выборе в сумме двух и в сумме четырех выборов во всех группах испытуемых; 2) распределение цветов по местам в каждом выборе в суммах 1-го и 2-го, 3-го и 4-го и всех четырех выборов (достоверность различий по критерию Колмогорова—Смирнова); 3) нестабильность выбора — по изменению положения цветов в выборах 2-1 (то есть наиболее валидного 2-го с начальным, оба до приема плацебо), плюс у части испытуемых сравнения 3-1 (1-й выбор после приема плацебо с 1-м до приема и 3-2 (1-й выбор после приема плацебо со вторым до приема), 4-1 и 4-2 (2-й выбор после приема плацебо с 1-м и 2-м до приема). Достоверным нестабильным выбором считали выбор с коэффициентом ранговой корреляции (r) < 0,745 (К критич.). При абсолютно стабильном выборе, т. е. когда не изменилось положение ни одного цвета, r = 1,0. В остальных случаях статистическая достоверность альтернативных показателей определялась по хи-квадрат, градированных — по Стьюденту или ANOVA. •
Прежде всего, еще до ответа на вопрос, есть ли связь между плацебо-реактивностью и предпочтением цвета, было необходимо проверить исходные данные. Что представляет собой наша выборка в реакциях на плацебо и каков выбор цвета?
Плацебо-реактивность. Плацебо-реакторами оказались 32,4% (колебания в подгруппах от 21,5 до 51,7%). Частота плацебо-реакторов совпадала с известной по литературе (Часар Г., 1981; Лапин И. П., 1990а; Shapiro А., 1978) средней величиной. Достоверных различий между мужчинами и женщинами не установлено. Различия в количестве плацебо-реакторов между подгруппами студентов мы не смогли связать с какими-то факторами, известными своим влиянием на плацебо-реактивность.
Минимальную плацебо-реактивность в одной из подгрупп можно было связать с тем, что профессор, читавший курс фармакологии, на одной из лекций за несколько месяцев до проведения исследования упоминал о проводившейся в прошлые годы оценке плацебо-эффекта у студентов этого института. С этой информированностью были связаны, наверное, вопросы студентов в нескольких учебных группах во время исследования, не является ли какой-либо из препаратов плацебо. Максимальная плацебо-реактивность была в серии испытаний, в которой в роли исследователя участвовал один из студентов группы, пользовавшийся большой симпатией и авторитетом среди своих товарищей.
Плацебо-реакторы были одинаково представлены в группах лиц, принимавших препараты с названиями «КОС» и *В-33». Желание принять еще раз участие в исследовании выразили 52% испытуемых, нежелание — 28,6% и безразличное отношение 19,4%. Отношение к повторению исследования не сказалось на распределении испытуемых по группам в соответствии с плацебо- реактивностью.
Большинство плацебо-реакторов было микстами (50%). На втором месте были положительные плацебо-реакторы (29%). Меньше других было отрицательных плацебо-реакторов (21%). Абсолютные плацебо-нереакторы встречались столь же часто, как и плацебо-реакторы (50%).
Предпочтение цвета. У студентов самым предпочитаемым цветом был фиолетовый (среднее место 3,03), что совпадает с результатом, полученным при обследовании ленинградских школьников и студентов первого курса ЛГУ — средний возраст соответственно 15 и 18 лет (Дашков И. М., Устинович Е. А., 1980). Наши данные не подтверждают распространенное мнение, что фиолетовый цвет предпочитают дети и отдельные контингенты лиц, например беременные женщины.
Выше мы заметили, что не собираемся останавливаться, по названным там причинам, на интерпретации предпочтения цвета. Но в качестве исключения постараемся ответить на один из вопросов.
Этот же вопрос можно поставить к интерпретации и других цветов, например синего, следующего по предпочтению за фиолетовым у наших испытуемых. «Тот, кто предпочел синий, стремится к спокойной упорядоченной ситуации, свободной от расстройств и беспокойств». Доказательства?
Фиолетовый и синий у больных не были предпочитаемыми. Больные значимо отличались от студентов большей частотой предпочтения красного и коричневого цвета. Наиболее отвергаемым цветом у студентов и у больных был черный (различия в его среднем месте между группами незначимо). •
Ни в группе студентов, ни в группе больных плацебо-реакторы и плацебо-нереакторы не отличались друг от друга по показателю среднего места каждого цвета. По распределению цвета (частоте появления в каждом из восьми мест ряда) до приема плацебо (выборы первый и второй) не было различия между плацебо-реакторами и плацебо-нереакторами.
Однако после приема плацебо (выборы третий и четвертый) обнаружены статистически достоверные различия между этими двумя группами в распределении синего, серого и черного цветов. Различия в распределении желтого цвета установлены между группами относительных плацебо-реакторов и абсолютных плацебо-нереакторов. Поскольку различия становятся более значимыми после суммирования всех четырех выборов, чем после суммирования третьего и четвертого, можно заключить, что в первом и втором выборах наблюдалась тенденция к различию между плацебо-реакторами и плацебо-нереакторами.
Подсчет частоты появления синего и черного цветов на первых четырех местах ряда и на последующих четырех местах выявил, что, в то время как у плацебо-нереакторов синий цвет значимо преобладает на первых четырех местах (121 и 42 появления в третьем и четвертом выборах и 239 и 88 появлений в сумме четырех выборов), у плацебо-реакторов синий цвет распределен одинаково (39 и 33 появления в третьем + четвертом выборах и 80 и 64 появления — в сумме четырех выборов).
Черный цвет у плацебо-нереакторов значимо смещен к последним четырем местам (26 и 32 появления), что типично для среднестатистической нормы (Luscher М., 1971). У плацебо-реакторов черный цвет, как и синий, распределен поровну между первым и последующими четырьмя местами (14 и 10 появлений).
Желтый цвет у относительных плацебо-реакторов значимо чаще, чем у абсолютных плацебо-нереакторов, появляется на последнем, восьмом, месте.
Как понимать обнаруженные различия? О чем они могут говорить?
Если, признавая дефицит доказательности в интерпретациях теста Люшера, все же использовать их (Luscher М., 1971; Luscher М., 1984) с целью предварительной приближенной ориентировки для ответа на заданные в предыдущем абзаце вопросы, можно допустить, что плацебо- реакторам, не предпочитающим, как плацебо-нереакторы, синий цвет, который символизирует стабильность, уравновешенность, релаксацию, свойственны нестабильность, напряжение, тревога, неуравновешенность. Сходное предположение сделано (Беркалиев Т. Н. и др., 1994) на основании результатов батареи психологических тестов в отношении плацебо-реакторов среди больных алкоголизмом. Синий цвет выбирали, как наши испытуемые, и разные контингенты больных язвенной болезнью двенадцатиперстной кишки, отличавшиеся нестабильностью, напряжением, неудовлетворенностью (Shapiro А., 1978). О самых разных ассоциациях, возникающих в связи с предпочтением синего цвета, можно узнать из обзора Я. Л. Обухова (1997).
К этому нельзя не добавить, что колоссальные транскультуральные различия в символике цвета делают практически невозможным сравнения результатов исследований в разных странах.
Пример.
• Достаточно примера интерпретации одного цвета — синего. В современной Японии процветает культ синего («аи»), но уникального оттенка — японского индиго, отражающего цвет моря, омывающего японские острова (Tanaka I., Koike К., 1982). Как пишут авторы этого альбома, именно такой оттенок символизирует предков, пришедших морем в древности на эти острова. Мир моря — источник пищи для большинства людей; вот почему цвет «аи» исторически всегда был олицетворением всего народа. Приведены строчки поэта Йоса Бусон (1716-1783; транскрипция имени и перевод стихотворения — с английского текста. — И. Л.): «Ах, цветущее утреннее торжество — глубокий пруд синевы». Если цвет индиго или глубокого синего чуть бледнее, обладает большей светлотой, — это уже совсем другие цвета («ао» или «мизуиро» — небесный), которые символизируют небо раннего лета или ранней осени, или рябь озер или рек, отражающую ранние летние или осенние небеса. И вообще имеется огромное количество оттенков японского индиго. В альбоме можно любоваться некоторыми из них. Если к трудностям понимания неяпонцами символики японского индиго добавить психосемантические проблемы называния цветов и оттенков, сравнения в области психологии выбора цвета станут еще более огорчающими. •
Отвержение желтого цвета (помещение его на последнее, восьмое, место) установлено (Рысс Е. С., Щерба Н. Н., Соловьева С. Л., 1985) и у больных язвенной болезнью, что может говорить об отгороженности, унынии, разочаровании, тревоге, раздражительности.
В ходе описанного выше исследования появились сомнения, давшие толчок серии наших дальнейших исследований. Стабилен ли выбор цвета в течение одного дня и в разные дни одним и тем же человеком? Стабильна ли плацебо-реактивность у одного и того же человека в разные дни, то есть при разных условиях и состояниях? Мы стали проводить экспериментальные исследования, чтобы ответить на вопросы, порождавшие сомнения.
Стабильность или нестабильность предпочтения цвета. У каждого испытуемого они определены сравнением второго выбора с первым, могут ли изменяться после приема плацебо — в последующей паре выборов (сравнение четвертого и третьего выборов). Так, из 14 нестабильных выборов (плацебо-реакторами) 5 стали стабильными, а из 21 стабильного — 2 стали нестабильными. Говорить о «стабилизации» выбора цвета после приема плацебо еще преждевременно.
Только в группе отрицательных плацебо-реакторов, студентов и пациентов, не изменилась первоначальная стабильность или нестабильность (что у кого было в первых выборах) предпочтения.
Выделяется и группа пациентов абсолютных плацебо-нереакторов: только у них все испытуемые имели начальный стабильный выбор, и он не изменился после приема плацебо (четвертый и третий выборы). Такая стабильность выбора, тем самым, сочетается и со стабильностью самочувствия и самоотчета, не изменяемых приемом плацебо. Еще более отчетливо стабильность выбора цвета плацебо-нереакторами видна по частоте абсолютно стабильных выборов (коэффициент ранговой корреляции r = 1,0000).
Абсолютные плацебо-нереакторы пациенты высокодостоверно отличаются от плацебо-реакторов практически только абсолютно стабильным выбором цвета. Абсолютные плацебо-нереакторы пациенты не изменяют место ни одного цвета в четырех выборах (исключение лишь у одного больного в одном выборе).
Среди плацебо-нереакторов студентов отмечена существенная тенденция (хи-квадрат между 5- и 10-процентными уровнями значимости различий) к большей частоте абсолютно стабильных выборов. Вероятно, сочетание у абсолютных плацебо-нереакторов неизменности как выбора цвета, так и показателей самооценки после приема плацебо (плацебо-реактивность) неслучайно. Оно может отражать общую стабильность этой группы. Неудивительно в связи с этим, что плацебо-нереакторы особенно часты среди больных с навязчивыми состояниями и ипохондрическим синдромом (Темков И., Киров К., 1976). Высокая нестабильность выбора цвета у плацебо- реакторов согласуется с их характеристикой как личностей эмоциональных, лабильных, с преобладанием экстравертности (Часар Г., 1981; Беркалиев Т. Н. и др., 1994).
Больные, как плацебо-реакторы, так и плацебо-нереакторы, высокозначимо отличаются от здоровых реакторов и нереакторов, соответственно, большей стабильностью выбора цвета.
Итак, по нашим данным, не единичное предпочтение или отвержение цвета, а стабильность и нестабильность выбора цвета на протяжении всего цикла тестирования — признак, по которому можно приблизиться к различению плацебо-реакторов и плацебо-нереакторов.
По единичному выбору цвета нельзя предсказать, будет ли конкретный испытуемый, здоровый или больной, после приема плацебо реактором или нереактором. Однако, если испытуемый предпочитает цвета абсолютно стабильно в нескольких последующих пробах, можно с большой вероятностью предположить, что он будет плацебо-нереактором.
Если начальная характеристика выбора цвета (стабильность или нестабильность в двух первых выборах) не изменяется в последующих выборах, испытуемый, вероятно, наиболее часто будет проявлять себя отрицательным плацебо-нереактором.
Количество испытуемых в наших исследованиях было невелико. Поэтому пока преждевременно делать выводы, можно ли по стабильности и нестабильности выбора цвета предсказывать плацебо-реактивность. Тем не менее, проведенные сравнения показывают, что нестабильность выбора цвета — критерий, заслуживающий внимания и дальнейшего исследования как для понимания природы плацебо-реактивности, так и обоснования интерпретаций теста Люшера.
[1] Профессору Максу Люшеру, с которым мы долгое время находились в научной переписке, еще раз выражаю большую благодарность за интерес к нашим исследованиям, за любезную помощь в получении стандартных карточек, за ценные комментарии по методике, в том числе о значении интервалов времени между отдельными выборами, о значении размера и формы карточек.
Добавить комментарий