Donate - Поддержка фонда Ф.Б.Березина

5

К предыдущему

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

5

Свифт в "Путешествиях Гулливера" рассказывает о проекте одного из лапутских астрономов: "Он предлагает поместить часы на флюгер, дабы объединить суточные и годовые движения Земли и Солнца со случайными порывами ветра" (то есть объединить закономерное и случайное). Идея суверенной логической игры, логической теории, соединенной с принципом существования, осуществима именно потому, что музыкальная теоретическая упорядоченность может быть изолирована от исторических случайностей погоды.

Но само присоединение реальности к теории оказывается возможным лишь благодаря "музыкальности" теории. Без этого свойства мы не смогли бы их сопоставить, то есть не могли бы "поместить часы на флюгер". Сами часы стали бы в этом случае "невозможны".

Разумеется, говоря о присоединении логической сказки к мифологической реальности, мы не имели в виду их простое механическое сочетание, как у Свифта. Для того, чтобы условность логической сказки, соединившись с мифом, стала бы достоверностью, они должны быть объединены некоторой последовательной логической конструкцией, как в приводимом нами примере общей теории относительности, которая заключает "внутреннюю" евклидову геометрию и внешние силы в рамки геометрии искривленного пространства, рассматривает Go + F не просто как случайное сочетание разнородных вещей, а как последовательную геометрическую теорию, в которой нельзя (именно вследствие ее последовательности) выделить необходимые и внешние части, нельзя разделить систему на искусственную и традиционную сказки, поскольку для сравнения игры и реальности игра должна полностью лежать по одну сторону зеркала.

Таким образом, Кэрролл в своей книге — и в этом, видимо, самая ее суть — пытался представить в символическом виде (в форме искусственной "зазеркальной" сказки) путь от возможного к действительному. В известном смысле речь идет о философской эволюции автора, связанной с тем, что представляется самым важным в драме идей современной теоретической физики: включение последней в рамки общетеоретического мышления.

Если вначале эволюция теории представлялась лишь как иерархия симметрий, то есть усложнение логико-грамматической игры, увеличение общности высказываний, образующих теорию (теория в этом отношении напоминала нечто вроде геологического среза, ибо сама иерархия вложенных подсимметрий отражала эволюцию теории в целом), в дальнейшем стала ясна необходимость введения онтологического принципа, связывающего возможное и действительное. В сущности, несомненное преимущество строения общей теории относительности состоит именно в ее суверенности, то есть эта теория вполне свободна от тавтологий типа "каменный хлеб". Такая теория содержит своего рода теоретическую реальность, и с экспериментом сравниваются лишь действительные элементы теории. Иначе говоря, вопрос о переходе возможного в действительное решается теорией еще до проверки экспериментом.

Оставаясь же в рамках возможного, мы приходим к некоторому модернизированному варианту трансцендентальной эстетики Канта. Теория состояла в реализации условий равенства, определяемого какой-либо группой преобразований.

Речь идет о последовательно номиналистической точке зрения. Мы исходим из некоторой совокупности объектов, на которой вводится отношение эквивалентности, эти объекты отождествляющие. Вводится некоторая "структура", то есть отношение, удовлетворяющее аксиомам. Из А = В следует В=А (симметрия), А = А (рефлексивность) и, наконец, из А = В и В=С следует А=С (транзитивность).

Будучи внешним по отношению к объектам, равенство их внутренней сущности не касается.

Эти внешние (введенные извне) отношения и образуют то, что Кант называл трансцендентальными предпосылками. Но Кант не знал, говоря о неконгруэнтном подобии, о существовании неевклидовых геометрий, то есть о том, что отношения конгруэнтности именно вводятся, а не присущи нашему сознанию (именно здесь и начинается расхождение Канта с современной наукой).

Мы хотим сказать, что трансцендентальная эстетика Канта прекрасно сочетается с идеей о вложенных симметриях (с идеей иерархии симметрий), его ошибкой была лишь вера в "естественную конгруэнтность", хотя именно его философия впервые отнеслась критически к положению, до этого неоспоримому, что геометрия изучает законы внешнего мира.

Читать дальше

К содержанию книги "Огненный лед"

К комментариям в ЖЖ


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *