Рассказ Дегена о боях на перевале (устное предание)

Это было в 1942 году. А Деген рассказывал мне об этом уже в 55-м. Деген тогда воевал на Кавказе и был командиром отделения разведгруппы бронедивизиона.  Потом он написал об этом рассказ, но рассказ этот бесследно затерялся, хотя я точно помню, что его читал. Его нет в архиве Дегена, его нет в моем архиве, его не удалось разыскать в интернете. И поэтому мне приходится пересказывать своими словами.
Выход на  перевал, ведущий в Закавказье, немецких горных стрелков из дивизии «Эдельвейс», специально обученных для ведения боя в таких условиях, приобретал ключевое значение.

Горные стрелки из дивизии "Эдельвейс", специально обученные для ведения боевых действий в горах

Фото с сайта

За перевалом было Закавказье и какая-нибудь сотня километров до турецкой границы. И сводный отряд из 44 человек, основу которого составляла разведгруппа бронедивизиона, получил приказ любой ценой перевал отстоять. Он не получил никакой подготовки по ведению боевых действий в горах. Да и горы-то увидел впервые. Несколько дней напряженных боев в горах, на высоте 3000 метров, без всякой поддержки снизу. Противник обстреливал разведчиков из минометов, а разведчики, потомственные охотники, отвечали редкими снайперскими выстрелами.
 Погода резко изменилась. Задул сильный ветер, иногда закручивающийся в смерч. Ударил мороз.  Боеприпасы еще были, но провизия окончилась. Деген съел ремешок от своего танкового шлема и долго жалел, что не съел второй – мешала пряжка, но ее можно было срезать.  И вдруг противник исчез, как сквозь землю провалился. Разведчики настороженно обшаривали горы, опасаясь засады или ловушки. Они не знали, что обученные горные стрелки знали, что такую погоду надо пережидать, спрятавшись в укрытиях, защищавших от ветра и невидимых противнику. От непогоды пещера, в которой укрылись стрелки, спасала, но в ней горела коптилка из гильзы снаряда, и разведчики пошли на этот свет. В пещере была чуть ли не рота горных стрелков во главе с оберлейтенантом, отдыхавшая и совершенно не готовая к внезапному боестолкновению. «Они сдались нам в плен, пожалуй, даже с некоторой поспешностью. Но мы их уже не видели. Мы видели только провизию, которой они были снабжены. Мы отправили пленных вниз с одним вооруженным автоматом разведчиком. Правила, которые соблюдали немецкие горные стрелки, считались необходимостью. Но мы об этих правилах ничего не знали и могли погибнуть без всяких усилий со стороны противника. Тогда первый раз проявилось мое везение, из-за которого впоследствии меня прозвали Счастливчиком. Этой страшной и немножко смешной историей завершились бои на перевале».
О Дегене и его разведчиках дала целый разворот армейская газета,  и там же была напечатана фотография Дегена. Фотография Дегену не понравилась. Физиономия была мальчишеской, над верхней губой – только легкий пушок, из-за которого его подчиненные, друзья-разведчики, называли его Мальцом. Но все-таки это была известность в масштабе целой армии.

С 1938 по 1943 год медаль "За отвагу" выглядела так

Фото с сайта

Продолжение этой истории было описано Дегеном в рассказе «Первая медаль за отвагу», который, по счастью, сохранился.

ПЕРВАЯ МЕДАЛЬ «ЗА ОТВАГУ»

Даже Степан называл своего командира мальцом. Чего уж требовать от других? Семнадцатилетнему командиру разведчиков было обидно. В дивизион бронепоездов он добровольно пришел после ранения. Единственный награжденный во всем подразделении — медаль «За отвагу». По-правде, награду заслужили все сорок четыре человека, и его разведчики и пехотинцы, которыми пополнили отряд. За такое дело другим дали бы звание Героя. Выстоять на перевале против «эдельвейсов», отборной дивизии альпинистов, да еще взять в плен чуть ли не целую роту во главе с оберлейтенантом. До войны этот обер излазил все вершины Альп, а тут, на Кавказе, угодил в плен к пацану, который раньше вообще не видел гор. Конечно, им повезло. Альпинисты — немцы знали, что в снежную бурю на высоте 3400 метров над уровнем моря надо сидеть, как мышь, а Малец не знал. Могли, конечно, загнуться без единого выстрела. Но… вот так оно случается на войне. Повезло.
Командир разведчиков старался во всем походить на своих подчиненных. Даже пить научился на равных с ними, хотя водка не доставляла ему удовольствия. Другое дело сладости. Но где их возьмешь на фронте? Скудную порцию сахара, которой едва хватает на один зуб, и ту не всегда выдавали.
Как-то они наткнулись на пасеку. Он выпотрошил банку из-под немецкого противогаза и наполнил ее медом. Дивизион покатывался от хохота, когда разведчики расказали о сражении с пчелами.
А тут управленцы угостили его какой-то штукой, очень похожей на липовый мед. Патокой называется.
Дивизион как раз вывели из боя. Не только бронепоезда, но даже разведчиков. Искалеченные бронеплощадки ремонтировали в Беслане на станции.
Недалеко от вокзала находился паточный комбинат. Там этой штуки десятки цистерн. Комбинат уже эвакуируют. Все оставшееся собираются взорвать. Не понятно, почему бы патоку не раздать людям? Утром комиссар дивизиона пошел на комбинат со своим вестовым и принес два полных ведра. А уж если дали батальонному комиссару, то человеку с медалью на груди и подавно дадут.
Степан раздобыл большое эмалированое ведро. Оружие за ненадобностью оставили в вагоне. Зачем оно в глубоком тылу, в пятнадцати километрах от передовой?
На комбинате их встретили как родных. Директор видел в газете фотографию командира разведчиков и описание боя на перевале.
В дальнем конце просторного цеха громоздились горы желтовато-белых камней — глюкоза, сладкая, но твердая, как зубило. Степан предложил взять несколько кусков. А зачем? Командир прочно усвоил фронтовую мудрость: довольствоваться насущным, выбирать лучшее, если есть выбор и не делать запасов. Патока лучше глюкозы.
В вагоне они наполнили патокой знаменитую банку из-под немецкого противогаза. Ребята подставили котелки. Ведро опустело. Можно было отправляться во второй рейс.
Из проходной они вышли в тевожную пустоту прифронтового города, серую от ранних сумерек и спрессованных октябрьских туч. Женщина, единственное живое существо на всей улице, предложила им четверть араки за ведро патоки. Степан потребовал еще бутылку. Ну и Степан! Три с половиной литра араки ни за что, а ему все мало.
Внезапно из-за угла появился невысокий кавказец в плаще, полyвоенной фуражке и шевровых сапогах с прямоугольными пижонскими носками.
— Спэкулируете?
Женщина схватила драгоценное ведро и, с трудом волоча груз, который был для Степана пушинкой, скрылась за поворотом.
Если бы их обматюкали, даже врезали разок — дело привычное. Но такое чудовищное обвинение?! Да еще от какой-то тыловой крысы!
Малец наотмашь хлестнул наглую самодовольную физиономию. Кавказец качнулся, и тут же из-под плаща появился пистолет.
До кисти, покрытой рыжеватыми волосами, с пистолетом «ТТ» не более двух метров. Мальцу уже случалось попадать в подобные ситуации. Не так уж страшен пистолет на таком расстоянии. Но сейчас Малец даже не успел сообразить, что к чему. Рассказы о страшном кулаке Степана порой казались неправдоподобными. Посмотрели бы сомневающиеся! Кавказец неподвижно распластался на тротуаре. Малец быстро подобрал отлетевший в сторону пистолет. И тут… Солдат и командир испугано посмотрели друг на друга.
Под распахнувшимся плащем над левым карманом полувоенного френча, точно такого же, как на товарище Сталине, блестели орден Ленина и значок депутата Верховного совета.

Значок депутата Верховного совета СССР

Фото с сайта 

Эх, Степан, Степан! Надо же было ему торговаться из-за какой-то бутылки араки!
Они помогли подняться приходящему в себя депутату. Малец извлек обойму и вернул пистолет владельцу. Депутат тут же всадил запасную обойму и пронзительно заорал:
— Ведяшкин!
Из-за угла возник маленький толстенький человечек с одним кубиком на петлицах, с автоматом ППД на груди.
— Взять их!
Младший лейтенант переступал с ноги на ногу.
— Рашид Махмудович, это ребята из бронедивизиона, помните, те, которые с перевала.
— Кому сказано? Взять!
— Давайте пройдемте, — виновато попросил Ведяшкин.
Делать было нечего. Рядом с младшим лейтенантом появились два автоматчика.
За углом стоял старенький «газик». Их погрузили в кузов рядом с Ведяшкиным и автоматчиками. Депутат сел в кабину. Грузовик пересек железнодорожные пути и, осторожно перебираясь через ухабы, поехал на восток.
Через полчаса они остановились перед добротным каменным домом в большом осетинском селе.
Депутат поднялся на крыльцо и вошел в дверь, поспешно открытую часовым. Ведяшкин соскочил из кузова и засеменил за хозяином.
Минут через десять, когда их ввели в просторную комнату, депутат и смущенный Ведяшкин спускались с крыльца.
У стола стоял детина почти Степанова роста в красивом шерстяном свитере, в синих диагоналевых галифе, заправленных в сверкающие хромовые сапоги. На спинке стула висел китель. Три кубика на петлицах с голубым кантом. Малец знал, что старший лейтенант в НКВД считается старшим сержантом.

Три кубика на петлицах с голубым кантом…

Фото с сайта

Энкаведист подошел к Степану, не обращая внимания на Мальца, ни даже на его медаль. Минуту он разглядывал солдата, словно удивляясь тому, что на свете есть кто-то крупнее его самого. Удар крюком снизу откинул голову Степана. Мощное тело ударилось об стенку. Но тут же солдат стал впереди Мальца, раньше энкаведиста заметив реакцию командира.
— Так что? Спекуляции вам недостаточно? Вы еще посмели поднять руку на первого секретаря Северо-Осетинского обкома партии? Надеюсь, я не должен объяснять, каким будет приговор трибунала? У-у, бляди, девяти грамм жалко на вас! Я бы вас без всякого трибунала придавил бы своими руками!
В том же доме, со двора, в комнате, где тусклый свет двух коптилок задыхался в махорочном дыму, у них выпотрошили карманы, забрали документы и кисеты с табаком, сняли ремни, медаль, спороли петлицы.
Недалеко от входа прогремел пистолетный выстрел: служивый чистил оружие.
— Ты что, … твою мать! Куды ты в пол стреляешь, мать твою ..? Там же люди!
— Будя тебе. Люди. Списанные они. Да я что, нарочно?
Их вывели в ночь. Наощупь вниз по ступенькам. И еще вниз, в подвал справа от крыльца.
Смрад немытых тел и прелых портянок. Они наступили на чьи-то ноги. Кто-то хрипло матюкнулся. Ничего не видя, втиснулись между спресованной человечиной. Только утром в крохах света, едва проникающего сквозь щели в дощатой двери, разобрались, куда они попали.
В подвале особого отдела 60-й стрелковой бригады двадцать один человек, приговоренные к смертной казни, ждали исполнения приговора.

Продолжение следует

Posted in Колонка Иона Дегена