Когда мы вышли, чёрная «Волга» стояла у ворот больницы, а за рулём сидел ещё молодой парень, лицом так напоминавший капитана, что представление «Мой сын» было излишним. Я протянул руку водителю, и, пожимая мою, он сказал:
— Женя, — и добавил: — Садитесь, поехали.
Я сел рядом с Женей, а капитан – с Еленой Дмитриевной сзади. Она не любила место смертника, а я наоборот, рядом с водителем сидеть любил, чтобы впереди всё было видно.
— Я завтра в рейс ухожу, новый пароход получил, — сказал капитан.
— Пароход? – удивился я. – Их, вроде бы, уже не выпускают.
— Пароходом у нас любой корабль называется, по старой привычке. Ну, а если хотите, чтобы гордо произнёс, то корабль у меня дизель-электроход, — сказал капитан, и, дополняя характеристику судна, сказал: — Усиленного ледового класса.
 

Среди этих кораблей на рейде в Нагаевской бухте был дизель-электроход, которым командовал капитан.

Фото из моего архива.

— Ну, если усиленного ледового класса, то уж круглогодично плавать в Магадан вы сможете.
— А я и раньше мог, — сказал капитан, — про меня даже поговорку сочинили «Андрейчук никогда не стоит». Штормить начинает, все после штурмового предупреждения ближайшую гавань ищут, а я думаю – у меня же не ледокол, и даже не судно усиленного ледового класса. Так что мне лучше в шторм идти, когда ветер лёд взломает. Ну, разумно, конечно, ходили, без ЧП и пробоин.
И снова, уже по собственному почину, капитан вернулся к рассказу о северных конвоях.
— Тут что может быть? Только лёд и ветер. А там к этому пикирующие бомбардировщики добавляются, и мины в воде плавают. Рейдер, правда, один только раз прорвался, а с подводными лодками мне везло, ни разу не нападала она на нас, так что воздух был главной опасностью. Стоит англичан добрым словом помянуть – не о своих судах думали, о караване. Ни разу не видел, чтобы какой-нибудь сопровождающий фрегат стал самостоятельный противовоздушный манёвр выполнять, отходя подальше от каравана. Потом, уже, когда во всю «холодная война» шла, договорились в Мурманске устроить нам встречу. Много знакомых приехало. Сижу и думаю: «Это что ж, мои враги? А всего несколько лет назад многие из нас благодаря им уцелели». Ага, подъезжаем, — сказал капитан. – Обед у нас будет не такой шикарный, как у Любовь Петровны. Жена умерла, хозяйничаем одни, но моряк всегда умеет еду приготовить, а у Жени просто талант.
— Талант, — подтвердил Женя, — через 15 минут после прихода будем есть.
Через 15 минут он поставил на стол оленину, жаренную на гриле, какой-то суп, состава которого я так и не понял, и салат вполне понятного состава: рябина пополам с брусникой, а капитан дополнил угощение бутылкой редкого в Магадане рейнского вина.
 

Елена Дмитриевна, Женя и капитан — уже после того, как Женя мгновенно убрал со стола.

Фото из моего архива.

— Рябина у нас сладка, — сказал Женя, — не горчит, не вяжет. Если не чувствуешь, что тебе её обязательно вымыть надо, то можешь её прямо с дерева есть. Отец со мной договорился, — продолжил Женя, — он на время рейса оставляет «Волгу» мне, а я у вас буду водителем.
— Да вроде не испытывали мы трудностей с транспортом, — сказала Елена Дмитриевна.
— Тонкости понимать нужно, — сказал Женя, — любой капитан дальнего плавания может «Волгу» купить, когда очередь подойдёт, а отцу продали не просто без очереди, а чёрную. Чёрная «Волга» — символ власти. Будете на чёрной «Волге» ездить, все ещё издалека зауважают.
Это было смешно, но он оказался прав. Когда к пятнадцати мы подъехали к техникуму, во время окончания занятий, то преподаватели нас дружно поздравляли, и я сначала не понял, с чем.
— Ну как же, такая машина, — сказал завуч.
— Так она ж не моя.
— Это не важно, значит, кто-то здесь настолько авторитетен, что такую машину имеет, и считает, что на время вашего пребывания должен её вам отдать.
Мы посмеялись, а через полчаса Саня Ланеев уже записывал энцефалограмму и ряд вегетативных показателей на «Полиграфе», а Саша Шатенштейн и Лена Горелова приступили к проведению тестов.
— Ты ещё в ИБПС не был, — сказала мне Елена Дмитриевна, — надо бы заехать к Контримавичусу. Пока испытуемые тесты закончат, время пройдёт, а потом я могу одна начать психологическое интервью, нужно будет, Саня поможет.
— Хорошо, поеду, — сказал я.
И в вестибюле ИБПС встретил Кучнера – заместителя директора по административно-хозяйственной части. Он поздравил меня с приездом, поздоровался, вышел и остановился на пороге.
— Это вы на чёрной «Волге» приехали? – спросил он.
— Я.
— Выходит, уважают вас люди, — сказал Кучнер.
— А вы сомневались?
— Уважение разное бывает. Чтоб чёрную «Волгу» дать, большое нужно иметь уважение, — И, уже уходя, спросил: — А кто вас во Внуково провожал?

Женя ждёт меня у машины.

Фото из моего архива.

— Никто, — сказал я, — как-то привыкли без провожатых обходиться.
А потом, беседуя с Контримавичусом, я сказал ему о впечатление, которое произвела на его заместителя чёрная «Волга», и спросил:
— А вы не знаете, почему он вдруг стал интересоваться, не провожал ли нас кто?
— Провожают, — сказал мне Контримавичус, — из уважения. Вот вы такими вещами пренебрегаете, а Аракчеев может вас каждый раз провожать. Он заместитель Капицы, весом здесь пользуется.
— Он только первый раз нас проводил, — сказал я, — хотел проверить, всё ли у нас будет в порядке.
— В том, что у вас всё будет в порядке, Андрей Сергеевич не сомневался, ему нужно было, чтобы другие люди из ИБПС видели, что он вас провожает. Впрочем, зря я всё это говорю, нет у вас нюха на такие вещи, а они буквально с молоком матери всасываются.
Он засмеялся, я засмеялся тоже. Потом мы рассчитали стоимость работ на следующий квартал. По телефону он попросил бухгалтера составить акт процентовку ко времени нашего отъезда, потом спросил, что делаем в этой командировке, что делали в прошлой. Сказал, что наша коллективная монография, посвящённая адаптации человека в условиях Севера, единственное из изданий прошлого года, которое полностью распродано. Потом он сказал не то в шутку, не то в серьёз:
— С вами удобно, ваша лаборатория за целый институт работает.
Минут 10 мы ещё обсуждали дела, потом я попросил разрешения попрощаться. Когда я вышел из дверей ИБПС, возле чёрной «Волги» стояла небольшая группа ребят, не то десятиклассников, не то первокурсников педагогического института. Они рассматривали и обсуждали «мою» чёрную «Волгу». Я пригляделся и понял, что это первокурсники – в школе в Магадане мы не работали, а в педагогическом институте обследование проводили, и некоторых из студентов я узнал.
— Вы к нам ещё придёте? – спросил кто-то из них.
— Обязательно, — сказал я, — мы никогда не проводим обследование один раз.
А другой студент, рассмеявшись, добавил:
— На этой же машине и приезжайте, организовать исследование из чёрной «Волги» значительно проще.
Капитан вернулся из рейса через неделю, но «Волгу» оставил мне до нашего отъезда, и даже Анна Нутэтэгрынэ, которую трудно было чем-то удивить, обратила внимание на чёрную «Волгу», когда пригласила меня заехать вечерком. Несколько раз капитан приглашал на ужин не только меня и Елену Дмитриевну, но и остальных сотрудников лаборатории. А перед отъездом мы ужинали дважды – сначала у капитана, а потом у Валерия Фёдоровича.

Последний ужин у капитана. Саня Ланеев, Елена Дмитриевна, Саша Шатенштейн и Лена Горелова.

Фото из моего архива.

Об этой встрече с капитаном мне напомнили старые слайды, и я решил текст написать, хотя вам, людям, у которых с этим не связаны никакие воспоминания, он может показаться скучноватым.

К комментариям.

Posted in Без рубрики