Donate - Поддержка фонда Ф.Б.Березина

Психологические исследования адаптации человека к условиям Cевера

Е. С. ГОРЕЛОВА, А. М. КРУПНИК, А. Н. МИХАЙЛОВ, Е. Д. СОКОЛОВА

Психологические исследования адаптации человека к условиям Cевера

Оценка зависимости эффективности психической адаптации от индивидуальных особенностей и некоторых социально-психологических факторов базируется на представлении о том, что характер психической адаптации в экстремальных условиях Крайнего Севера определяется не этими условиями как таковыми, а особенностями адаптационных механизмов, сформировавшихся в процессе индивидуального развития субъекта, адекватностью этих механизмов новым условиям среды, взаимоотношениями индивидуума с его непосредственным социальным окружением, установками и ценностными ориентациями [Березин, Варрик и др., 1976; Березин, 1977]. Можно ожидать, что в зависимости от перечисленных факторов в одних и тех же условиях природной среды нарушения психической адаптации могут отсутствовать, наблюдаться в более или менее короткие отрезки времени или становиться стабильными. Оценка значимости этих факторов требует сопоставления результатов, полученных при исследовании эффективности психической адаптации в различных группах населения изучаемого региона: представителей коренных народностей Севера и пришлого населения; контингентов пришлого населения, различающихся по характеру трудовой деятельности и напряженности деятельности в период обследования, а также по срокам проживания на Севере. Такое сопоставление предполагает применение методик, которые обеспечивают количественную оценку результата и допускают его статистическую обработку для суждения о достоверности обнаруживаемых различий и в то же время охватывают достаточно широкий круг показателей, отражающих особенности личности и актуального психического состояния испытуемых.

В настоящем исследовании1 наряду с психологическим интервью и клинической оценкой качества психической адаптации, актуального психического состояния и особенностей личности использованы анкетные личностные тесты: методика многостороннего исследования личности, представляющая собой модифицированный и рестандартизованный вариант теста MMPI [Березин, Мирошников, 1969; Березин и др., 1976], и 16-факторный тест Кеттелла, а также прожективные методики: тест Роршаха и вариант ТАТ, предложенный Н. Хекхаузеном для оценки мотивации достижения. Кроме того, для оценки способности к логической обработке информации использовались прогрессивные матрицы Равена. Был применен также метод миокинетической психодиагностики.

Психическая адаптация в группах коренного и пришлого населения

Сопоставление характера психической адаптации у коренного и пришлого населения может предоставить данные для суждения о влиянии на процесс психической адаптации резкого изменения условий среды, которое неизбежно сопровождает перемещение из центральных районов страны в районы Крайнего Севера. Такое сопоставление было произведено на основе результатов исследования представителей пришлого (160 человек) и коренного (173 человека) населения в возрасте 17— 25 лет, обучающихся в одних и тех же учебных заведениях (сельскохозяйственный техникум, педагогическое училище, 10-е классы школы-интерната). Выбор указанного контингента испытуемых обусловлен необходимостью того, чтобы сравниваемые группы были стандартизованы по возрасту, образу жизни, роду занятий, характеру и интенсивности трудовых нагрузок.

Кроме того, в группе учащихся, поскольку они длительно находятся в одинаковых условиях, сглаживаются культуральные различия между представителями коренного и пришлого населения.

В обоих исследованных контингентах были выделены три группы испытуемых в зависимости от эффективности их психической адаптации. Первую группу составили лица, не обнаруживающие в процессе психической адаптации невротических явлений или заострения акцентированных личностных черт. Профиль методики многостороннего исследования личности ни на одной из шкал не превышал 70 Т-баллов, т. е. не отличался от среднего уровня популяции, по которой была стандартизована методика, более чем на 2 среднеквадратичных отклонения. При этом не принимался во внимание уровень профиля на 5-й шкале, который в наибольшей степени зависит от культуральных различий, так как шкала отражает интериоризацию субъектом роли мужчины или женщины, обусловленной определенной культурой. Число испытуемых, отнесенных в первую группу, среди представителей пришлого населения было несколько меньше, чем среди коренных жителей региона (различие составляло 13%), однако эта разница не является статистически достоверной.

Во вторую группу были отнесены испытуемые, у которых в процессе адаптации отмечались заострение акцентированных личностных черт или тенденция к возникновению невротических реакций. Эти особенности психического состояния выявлялись в процессе клинической беседы и отражались в профиле методики многостороннего исследования личности (одна или несколько клинических шкал поднимались выше 70 Т-баллов, однако ни одна из шкал не превышала 80 Т-баллов, т. е. не отклонялась от среднего уровня нормативной группы более чем на 3 среднеквадратичных отклонения). Удельный вес лиц, отнесенных в эту группу, в контингентах пришлого и коренного населения был практически равным.

Наконец, третью группу составили испытуемые, обнаруживающие в процессе психической адаптации невротические или психопатические явления. В профиле методики многостороннего исследования личности у испытуемых, вошедших в эту группу, одна или несколько клинических шкал превышали 80 Т-баллов. Процент лиц, отнесенных в эту группу, был в 1,5 раза выше среди представителей пришлого населения. Такое соотношение может свидетельствовать о том, что воздействие изменений условий среды, вызванных перемещением в районы Крайнего Севера, в большей мере нарушает соответствие между требованиями среды и возможностями адаптивных механизмов, чем другие факторы, снижающие эффективность психической адаптации.

Хотя комплекс факторов, вызывающих напряженность адаптивных механизмов, у представителей пришлого и коренного населения различен, особенности личности, способствующие или препятствующие нарушению психической адаптации, в обоих контингентах были близки или идентичны. Лица, обнаруживающие нарушения психической адаптации, отличались достоверно более низкой способностью интегрировать свое поведение с учетом меняющейся ситуации и долговременных целей, находить удовлетворительные компромиссы между собственными потребностями и требованиями среды, сниженной способностью сознательно контролировать свое поведение. Им в большей мере были свойственны реакции напряженности при неудовлетворенности тех или иных потребностей, склонность расценивать ситуацию и свою роль в ней как неудовлетворительные. При исследовании с помощью теста Кеттелла эти особенности личности отражались в снижении факторов С и Q3 и в повышении уровня факторов 0 и Q4. Отмечалась также обратная зависимость между эффективностью психической адаптации и способностью к логическому суждению (фактор В в тесте Кеттелла и результат, полученный с помощью прогрессивных матриц Равена): в группах испытуемых, обнаруживающих нарушение психической адаптации, эта способность была достоверно более низкой.

Психическая адаптация была эффективнее у лиц, испытывающих более выраженную потребность в новых ситуациях, впечатлениях и в деятельности, отличающейся отсутствием монотонности и содержащей элемент риска (более высокий уровень фактора Q1).

Своеобразие исследованного юношеского контингента заключалось в меньшей частоте нарушений психической адаптации у лиц с более развитым воображением, менее реалистично оценивающих происходящее, тогда как обычно уменьшение реалистичности снижает порог фрустрации и соответственно повышает вероятность нарушения психической адаптации.

Хотя все перечисленные факторы дифференцировали группы с разной эффективностью психической адаптации в контингентах и пришлого, и коренного населения, значимость некоторых из них была в этих контингентах различной. У представителей коренного населения для эффективной психической адаптации были более значимы способность переносить без реакции напряжения неудовлетворенность тех или иных потребностей и способность к логическому анализу. Для представителей пришлого населения большее значение имела потребность в новых впечатлениях и ситуациях, более развитое воображение и способность расценивать ситуацию и свою деятельность как удовлетворительные.

Характер нарушения адаптации в рассматриваемых контингентах был также различен. Для представителей пришлого населения были более свойственны реакции протеста, формирование неадекватных, трудно корригируемых точек зрения, демонстративное поведение или психосоматические расстройства. У коренного населения наиболее частой была реакция аутизации, протекающая с нарастающей интравертированностью, своеобразием восприятия и логической оценки окружения, неспособностью к построению адекватных межличностных контактов. Эти особенности мы относим за счет культуральных различий.

Культуральные различия проявлялись в ряде исследовании и независимо от качества психической адаптации. Так, различные особенности восприятия выявлялись при исследовании тех же контингентов испытуемых с помощью теста Роршаха 2. Для представителей коренного населения была характерна ориентировка в большей мере на форму, чем на цвет стимула, и меньшая дифференциация фона и изображения (большая частота образов, конструируемых с учетом белого фона). В этом контингенте испытуемых иногда отмечалась склонность к антропоморфизации окружающего мира, практически не встречавшаяся при исследовании представителей пришлого населения.

Особенности культуры, вне зависимости от качества психической адаптации, сказывались также в том, что представителями коренного населения ситуация воспринимается более конкретно и непосредственные стимулы имеют для них большее, а прогнозируемые — меньшее значение, чем для представителей пришлого населения.

 

Роль особенностей личности в период первичной адаптации

Проведено параллельное исследование двух групп испытуемых, одна из которых, основная (83 человека), прибыла в связи со служебной необходимостью на Север, а вторая, контрольная (110 человек), по аналогичным причинам совершила переезд в пределах центрального района. Исследование проводилось в течение первого месяца после переезда. Группы были стандартизованы по возрасту (18—25 лет) и полу. Результаты сопоставлялись с ранее полученными данными о состоянии психической адаптации у лиц, не менявших места жительства и образа жизни.

Сопоставление показало, что перемещение в пределах центрального района увеличивает вероятность нарушений психической адаптации, но в значительно меньшей степени, чем перемещение в районы Крайнего Севера. Доля лиц с затруднениями психической адаптации в контрольной группе была в 1,4 раза выше, чем в аналогичной группе, не покидавшей места постоянного жительства. В основной группе доля лиц, испытывающих затруднения в психической адаптации, была в 1,6 раза выше, чем в контрольной.

Большая часть нарушений психической адаптации при переезде в районы Севера может быть связана с более резким в этом случае изменением условий и в связи с этим — с большим ростом эмоциональной напряженности. У лиц, прибывших на Север, отмечался достоверно более высокий уровень тревоги. Это различие, отмеченное при исследовании с помощью теста Кеттелла, было подтверждено и при применении теста Роршаха. Количество ответов, включаемых в группу тревоги, в основной группе было в 1,5 раза выше, чем в контрольной. Особенно большая разница между группами отмечалась по показателям теста Роршаха, отражающим осознаваемые, более актуальные явления тревожного ряда. Высокий уровень тревоги оказывал дезорганизующее воздействие на деятельность испытуемых: уровень продуктивности в основной группе был достоверно ниже, чем в контрольной. Его снижение сопровождалось уменьшением четкости восприятия и вербализации образов.

С целью изучения зависимости психической адаптации от особенностей личности был рассмотрен характер этой адаптации у лиц, имеющих акцентированные черты характера, в значительной мере определяющие их поведение (акцентированные личности, по К. Леонгарду), и у лиц, не обнаруживающих таких выраженных особенностей. При этом учитывалось, что хотя при благоприятных условиях акцентированные личностные черты могут способствовать развитию личности в направлении, имеющем общественную ценность, в сложных условиях они могут снизить адаптивные возможности и стать основой для формирования невротических реакций или патологических личностных черт.

В ходе исследования обнаружено, что характер реакций на новую ситуацию был обусловлен ранее существовавшими особенностями личности. Почти с равной частотой наблюдались реакции, протекающие с повышенной тревожностью, затруднением при принятии решений, ощущением несоответствия требованиям, предъявляемым окружением, и со стремлением к ригидному следованию четко сформулированной концепции, которая уменьшала способность индивидуума адекватно реагировать на изменение ситуации. Реже наблюдались реакции по типу нарастания интраверсии со склонностью к своеобразному восприятию ситуации или гипертимная реакция. Типы реакций были аналогичными в обеих сопоставляемых группах, но частота их была значимо выше в основной.

При сравнении лиц с акцентированными чертами и без таковых по данным миокинетической психодиагностики установлено, что у первых стабильно более высокий уровень эмоционального напряжения и психомоторного тонуса, особенно в условиях Севера, где в ряде случаев отмечалось возрастание уровня агрессивности3. В то же время в этой группе способность к установлению и расширению межличностных контактов у личностей акцентированных была существенно ниже, чем у неакцентированных.

Особенности личности, способствующие возникновению нарушений психической адаптации, по-видимому, в той или иной степени зависят от требований, которые окружающая среда предъявляет индивидууму, и от возможностей, которые она предоставляет. На основе анализа показателей теста Роршаха можно полагать, что на Севере лучше адаптируются люди, менее конформные и отличающиеся меньшей четкостью представлений. Вероятно, эти особенности облегчают перестройку поведенческого стереотипа. Лица конформные, испытывая затруднения в адаптации на Севере, обнаруживают здесь более высокую эмоциональную напряженность, чем в условиях центрального района. Если в контрольной группе эффективно адаптировались лица с достаточно широким кругом интересов, то на Севере — наоборот. Однако в большинстве случаев особенности личности, способствующие возникновению затруднений в процессе психической адаптации, в обоих регионах совпадали. В тесте Кеттелла и в основной, и в контрольной группах различия между лицами, обнаруживающими затруднения психической адаптации и не обнаруживающими таковых, появлялись главным образом за счет факторов, способствующих повышению уровня тревоги и напряженности (L, О, Q4), которые были выше у лиц, обнаруживающих затруднения адаптации, и за счет фактора С, отражающего способность к интегрированию поведения, который были ниже у этих лиц. У большинства исследованных указанные реакции не выходили за пределы психической нормы, однако были достаточно выражены, чтобы при неблагоприятных условиях вызвать нарушения психической адаптации. Сопоставление профиля методики многостороннего исследования личности у лиц с затруднениями психической адаптации и без таковых (рис.1) позволяет также считать, что такие затруднения возникают преимущественно за счет обострения ранее существовавших особенностей личности (различие в уровне усредненного профиля отмечается главным образом на правых — 6—9-й — шкалах, отражающих более стабильные характерологические черты).

Рис. 1.

Профили методики многостороннего исследования личности у проживающих на Севере не более месяца. 1—лица с эффективной психической адаптацией, 2 — испытывающие затруднения в процессе психической адаптации

Таким образом, вероятность нарушения психической адаптации в период первичной адаптации к условиям Севера у лиц, обнаруживающих выраженные (хотя и не патологические) особенности личности, т. е. у акцентированных личностей, существенно выше, чем у лиц, не обнаруживающих таких особенностей.

 

Психическая адаптация и мотивация достижения

Одним из факторов, связанных с успешностью психофизиологической адаптации человека в условиях Крайнего Севера, может считаться мотивация достижения (ее интенсивность и характер). В процессе психической адаптации при перемещении в новые условия, естественно, возникают надежды и сомнения, которые тем сильнее выражены, чем более экстремальный характер носят эти условия. Наиболее успешная психофизиологическая адаптация связана с активным овладением ситуацией, что в свою очередь требует достаточно выраженной мотивации достижения, т. е. стремления к эффективному завершению деятельности. Концепция мотивации достижения интенсивно разрабатывалась в течение последней четверти века и нашла многочисленные практические приложения [McClelland, Liberman, 1949; McClelland et al., 1953; McClelland, 1955; Atkinson, 1958; Atkinson, Litwin, 1966; Lowell, 1952; Feather, 1966; Heckhausen, 1963, 1977; Калинин, 1971, 1973, 1975; Березин и др., 1976а, б; и др.]. Большая группа исследователей (Эткинсон и др.) объединилась вокруг работ Мак-Клелланда, посвященных изучению потребности в достижении. Эта потребность исследовалась ими с помощью варианта тематико-апперцептивного теста (ТАТ). Результат был представлен в форме индекса достижения, который отражает интенсивность потребности в достижении. Была показана значимая корреляция этого индекса с успешностью деятельности; так, результаты выполнения стандартного задания группой испытуемых с высоким индексом существенно улучшались от этапа к этапу в отличие от результатов испытуемых с более низким индексом [Lowell, 1952]. Испытуемые со средним индексом стремились действовать наверняка (отмечалась тенденция избегать неудачи), в то время как испытуемые с более высоким индексом скорее стремились рисковать, чтобы добиться успеха [McClelland, Liberman, 1949]. Эткинсон показал, что испытуемые с высоким индексом, как правило, проявляют упорство при решении задач, уверены в правильности получаемых результатов, ставят перед собой значительные цели и способны приложить большие усилия, чтобы достичь их, отличаются невысоким уровнем тревожности.

Помимо стремления достичь успеха в данной деятельности (степень выраженности которого отражает индекс достижения) Эткинсон выделял еще одну тенденцию, направленную на достижение, — стремление избежать неудачи в деятельности (измерение этого стремления проводилось с помощью одного из тестов, определяющих степень тревожности, — Mander — Sarason, Test Anxiety). Автор совместно с Litvin [1966] показал, что в результате взаимодействия двух стремлений: достичь успеха в деятельности и избежать неудачи в ней — в некоторых ситуациях осуществляется поведение определенной активности и направленности. Показано, в частности, что для лиц с преобладанием стремления достичь успеха оптимальна ситуация, когда вероятность успеха и неуспеха примерно одинакова и есть возможность, приложив усилия, сравнить свои достижения с достижениями других. Наиболее неприятной для таких лиц является ситуация, когда успех обеспечен всем и нет возможности проявить свои способности. К первой ситуации указанные лица стремятся, второй — избегают. Для лиц, у которых преобладает стремление избежать неуспеха, оптимальной является ситуация второго типа, так как в такой ситуации отсутствует страх перед неудачей. Напротив, ситуация первого типа, связанная с осуществлением соревновательной деятельности, является для них стрессовой.

Несколько позднее Хекхаузеном с сотрудниками [Heckhausen, 1963] на основе теоретических представлений Мак-Клелланда и Эткинсона разработан вариант ТАТ, позволяющий определять интенсивность мотиваций достижения успеха и избегания неуспеха. Таким образом, можно определить соотношение двух основных мотивов, а также их сумму, отражающую общую интенсивность мотивации достижения, и разность, т. е. степень преобладания одного из видов мотивации.

Тест Хекхаузена дает не только количественную характеристику мотивации достижения. Работы, проведенные с его помощью, показали, в частности, что «преобладание в мотивации потребности избежать неуспеха (страха перед неуспехом) в деятельности, связанной с достижением цели, соответствовало наличию в характере сильно выраженной тревожности» [Калинин, 1973, с. 36]. Были показаны также характер связи особенностей мотивации достижения с такими чертами личности, как выраженная аффективная ригидность, склонность ориентироваться при выборе линии поведения преимущественно на собственные, а не на заданные извне критерии, повышенная активность, оптимистичность, и некоторыми другими, а также роль этой связи в формировании поведения [Березин и др., 1976а, б].

Приведенные данные позволяют считать, что выраженность и характер мотивации достижения будут в существенной мере сказываться на особенностях и успешности адаптации в экстремальных условиях, в частности в условиях Крайнего Северо-Востока СССР, где осуществлялись настоящие исследования. В этой связи представлялось целесообразным изучение мотивации достижения у представителей пришлого и коренного населения с различным качеством психической адаптации и групп пришлого населения с разной длительностью проживания в указанном регионе. Были использованы результаты исследования группы представителей коренного населения (102 человека), группы представителей пришлого населения указанного региона (366 человек) и группы лиц, проживающих в средней полосе СССР и перемещающихся в ее пределах (112 человек).

Для сравнения особенностей мотивации достижения и качества психической адаптации у представителей коренного и пришлого населения исследованы группы коренного и пришлого населения из числа учащихся сельскохозяйственного и педагогического техникумов и 10-х классов школы-интерната (сопоставимые по полу, возрасту, уровню образования, образу жизни и занятиям, характеру и объему учебной нагрузки). Сравнение показало, что у представителей пришлого населения уровень суммарной мотивации достижения достоверно выше (p<0,05), чем у представителей коренного населения, в основном за счет достоверно более высокого (p<0,05) уровня мотивации достижения успеха. Уровень мотивации избегания неуспеха также был выше в группе представителей пришлого населения, но не столь значительно (рис. 2).

Рис. 2.

Особенности мотивации достижения у представителей коренного (1) и пришлого (2) населения Севера. НЕ — мотивация достижения успеха, FM — мотивация избегания неуспеха, Σ — суммарная мотивация, НЕ—ΣМ — чистая мотивация, X — достоверные различия

В целях сопоставления особенностей мотивации достижения и качества психической адаптации в каждом из исследованных контингентов были выделены лица, не обнаружившие невротической симптоматики и заострения акцентированных личностных черт (I группа) и обнаружившие их (II группа). Выявлено, что у представителей коренных народностей лучше адаптированы лица с более низкой суммарной мотивацией достижения. Указанная разница между I и II группами испытуемых среди представителей коренного населения определялась исключительно снижением мотивации достижения успеха в I группе по сравнению с II. Уровень мотивации избегания неуспеха был одинаков в обеих группах. Чистая мотивация в I и II группах различалась незначительно (рис. 3, А). У представителей пришлого населения отмечалась иная тенденция: I группу испытуемых в этом случае составили лица, имевшие в среднем более высокий уровень мотивации достижения успеха и достоверно меньший (p<0,05) уровень мотивации избегания неуспеха. В результате суммарная мотивация в I и II группах почти не различалась, тогда как уровень чистой мотивации был достоверно выше (p<0,05) в 1 группе (рис. 3, Б).

Рис. 3.

Особенности мотивации достижения у представителей коренного (А) и пришлого (Б) населения с эффективной психической адаптацей (1) и испытывающих затруднения в процессе психической адаптции (2).

Остальные обозначения как на рис. 2

Сопоставление особенностей мотивации достижения и качества психической адаптации показало, что наиболее выраженные различия между представителями коренного и пришлого населения отмечены в I группе, т. е. среди лиц, не обнаруживающих нарушений психической адаптации. У представителей пришлого населения в этой группе уровень всех рассматриваемых показателей мотивации достижения (за исключением мотивации избегания неуспеха) был значительно выше, чем у представителей коренного населения, причем различия в мотивации достижения успеха и чистой мотивации были высоко достоверны (рис. 4, А). Представители коренного и пришлого населения, испытывающие затруднения в процессе психической адаптации (II группа), по особенностям мотивации достижения различались меньше. У представителей пришлого населения в этой группе наблюдалась тенденция к более высокой суммарной мотивации достижения за счет достоверно более высокой (р<0,05) мотивации избегания неуспеха (рис. 4, Б). Для наглядности на рис. 4, А приводится сопоставление особенностей мотивации достижения у эффективно адаптирующихся представителей коренного и пришлого населения Севера, а на рис. 4, Б — сопоставление особенностей мотивации достижения у испытывающих затруднения в процессе психической адаптации представителей коренного и пришлого населения.

Рис. 4.

Особенности мотивации достижения у представителей коренного (1) и пришлого (2) населения Севера с эффективной психической адаптацией (А) и испытывающих затруднения в процессе психической адаптации (Б). Остальные обозначения как на рис. 2

При разделении всех обследованных на лиц с высоким (выше M +0,674σ) и низким (ниже М —0,674σ) уровнем суммарной мотивации достижения было выявлено, что в группе представителей коренного населения лица с высокой мотивацией достижения отличаются от лиц с низкой достоверно более высоким (р<0,05) уровнем активности и настроения. В группе представителей пришлого населения лица с низкой мотивацией достижения отличались от лиц с высокой достоверно более выраженным стремлением произвести благоприятное впечатление на окружающих, подчеркнуть отсутствие каких-либо затруднений и конфликтов.

Для изучения связи между продолжительностью периода адаптации к условиям Крайнего Северо-Востока СССР и особенностями мотивации достижения были проанализированы данные повторных исследований группы молодых мужчин, одновременно прибывших в указанный регион. Первичное обследование проводилось через месяц после прибытия на Крайний Северо-Восток. В среднем по группе выявлен высокий уровень суммарной мотивации достижения, самый высокий по сравнению со всеми обследованными на Крайнем Северо-Востоке группами (9,54 усл. ед.). Соотношение мотиваций достижения и избегания неуспеха (69/31%) свидетельствует о значительном преобладании первой. Сравнение указанной группы с группой, сопоставимой по полу, возрасту, роду занятий и по сроку проживания в одном из городов средней полосы СССР, выявило в первой группе значительно более высокий уровень суммарной мотивации достижения за счет достоверно более высокого (р<0,05) уровня мотивации достижения успеха. Уровень мотивации избегания неуспеха был несколько выше у лиц, проживающих в средней полосе. Соответственно уровень чистой мотивации у них был достоверно (р<0,05) ниже. Соотношение двух основных видов мотивации достижения в этой группе 56/44%. Сравнение лиц, успешно адаптирующихся, и лиц с невротической симптоматикой, заострением акцентированных личностных черт выявило, что в обеих обследованных группах первые имеют более высокую чистую мотивацию.

Было также проведено сравнение группы представителей пришлого населения Крайнего Северо-Востока с группой, сопоставимой по сроку проживания в средней полосе, но поставленной в условия, вызывающие психическую напряженность и побуждающие к активной деятельности. Сравнение не обнаружило достоверных различий в особенностях мотивации достижения (рис. 5).

Рис. 5.

Особенности мотивации достижения у представителей пришлого населения Севера (1), лиц, проживающих в средней полосе в нормальных условиях (2) и в стрессовых (3). Остальные обозначения как на рис. 2

Примечание. X — достоверные различия между группами 1 и 2. Достоверные различия между группами 1 и 3 отсутствуют

Таким образом, при перемещении в условия Крайнего Северо-Востока СССР у представителей пришлого населения отмечается более высокий уровень мотивации достижения успеха, чем при перемещении в средней полосе СССР. Адаптация к условиям Севера сопровождается таким же высоким уровнем мотивации достижения успеха, какой в средней полосе отмечен у лиц, находящихся в ситуации, вызывающей психическую напряженность и побуждающей индивидуума к более активной деятельности.

 

Рис. 6.

Динамика мотивации достижения в течение 1-го года пребывания на Севере при первичном (1) и повторном (2) обследованиях.

Остальные обозначения как на рис. 2

 

Группа представителей пришлого населения была повторно обследована в течение первого года пребывания в указанном регионе (4—8-й месяц после первого обследования). Обнаружено, что в процессе психической адаптации уровень мотивации достижения достоверно снижается (p<0,05), и это снижение происходит за счет достоверного снижения уровня мотивации достижения успеха (p<0,05). Мотивация же избегания неуспеха в процессе психической адаптации обнаруживала тенденцию к повышению (рис. 6). Снижение уровня мотивации достижения успеха произошло в основном за счет достоверного снижения потребности в достижении успеха (p<0,05) и уменьшения стремления к деятельности, связанной с достижением успеха (p<0,05). Повышение мотивации избегания неуспеха в значительной мере было связано со статистически достоверным увеличением стремления к деятельности, связанной с избеганием неуспеха. При повторном исследовании, так же как и при первом, сравнивалась мотивация достижения у лиц, не обнаруживающих нарушений психической адаптации, и у лиц, у которых в процессе адаптации отмечалось возникновение невротической симптоматики и заострения акцентированных личностных черт. Как упоминалось, при первом исследовании лица с хорошей психической адаптацией имели более высокий уровень чистой мотивации, чем лица, испытывающие затруднения в процессе адаптации. В даль-неишем в течение года уровень чистой мотивации, так же как суммарной и мотивации достижения успеха, снижался и у тех, чья адаптация в динамике улучшалась, и у тех, чья адаптация ухудшалась, но в значительно большей степени это снижение было выражено у лиц, успешно адаптирующихся. Указанная динамика чистой мотивации в основном определялась динамикой мотивации избегания неуспеха. В группе лиц, хорошо адаптированных, и при первичном, и при повторном обследованиях снижение уровня чистой мотивации достижения было достоверным (p<0,05) за счет большего увеличения в динамике мотивации избегания неуспеха. В группе лиц, у которых при обоих обследованиях было выявлено нарушение психической адаптации, отмечалось не повышение, а снижение уровня мотивации избегания неуспеха. Связь этого снижения с ухудшением качества психической адаптации подтверждается и тем фактом, что самое большое снижение уровня мотивации избегания неуспеха было отмечено у лиц, которых качество психической адаптации к моменту повторного исследования ухудшилось. Следует особенно выделить группу лиц, которые при первом обследовании обнаруживали нарушения психической адаптации, а ко времени повторного обследования достигли хорошего уровня адаптации. Эта группа исходно отличалась от других очень высоким уровнем чистой мотивации достижения, который, по-видимому, обеспечил достаточно активную и целесообразную деятельность, позволившую повысить качество адаптации. При повторном обследовании отмечена тенденция к умеренному, равномерному снижению обоих видов мотивации достижения.

По-видимому, высокий уровень суммарной мотивации достижения в самом начале адаптационного периода связан с неопределенностью новых условий. В ситуации, когда вероятность успеха или неуспеха еще не определена, естественно, усиливается мотивационная напряженность. В процессе адаптации высокий уровень стремления к эффективному завершению деятельности, т. е. стремления добиться успеха и избежать неудачи, способствует активному овладению ситуацией и структурированию взаимоотношений со средой. Вероятность успеха и неуспеха становится более определенной. По мере успешной адаптации все более актуальной становится задача сохранить достигнутое. В результате происходит перестройка мотивационной структуры: менее напряженным становится стремление достичь успеха, а стремление избежать неудачи усиливается. Такая перестройка сопровождает успешную адаптацию. У лиц же, испытывающих в процессе адаптации затруднения, стремление достичь успеха снижается незначительно, а стремление избежать неудачи не увеличивается, а обнаруживает тенденцию к снижению. Такая динамика предполагает две возможности: во-первых, слишком сильное стремление достичь успеха без учета вероятности неуспеха может затруднять оценку всех аспектов ситуации, осложнять контакты с окружающими и в результате препятствовать эффективной адаптации; во-вторых, затруднения в процессе адаптации, высокий уровень эмоционального напряжения, вызывающий дезорганизацию тех или иных аспектов деятельности, препятствуют активному овладению ситуацией. Соответственно потребность в достижении не удовлетворяется, что поддерживает ее высокий уровень и не допускает перестройки мотивационной структуры. В этой ситуации актуальнее задача «достичь», а не «сохранить». Представляется вероятным также сочетание указанных возможностей, так как процесс адаптации определяется не только мотивацией достижения, а всем комплексом психофизиологических особенностей индивидуума.

Связь между длительностью периода адаптации и особенностями мотивации достижения обнаруживается и при длительном проживании на Севере. Для проверки этого положения была проведена оценка мотивации достижения в различные периоды адаптации.

Как было показано ранее [Березин, 1976, 1977], в процессе психической адаптации к условиям Севера могут быть выделены периоды первичной адаптации (первые 3 года проживания на Севере), стабильной адаптации (4—10 лет проживания в регионе) и северной усталости (свыше 10 лет проживания на Севере). Исследование особенностей мотивации достижения у группы представителей пришлого населения, проживающих в указанном регионе не менее 3 лет (период стабильной адаптации), выявило, что снижение уровня суммарной мотивации достижения продолжается и на этом этапе. Уровень суммарной мотивации достижения лиц, проживших на Крайнем

Северо-Востоке не менее 3 лет, значительно ниже уровня суммарной мотивации достижения в период первичной адаптации, что, по-видимому, является одним из свидетельств стабильности адаптации в изучаемом периоде.

Лица, прожившие на Севере более 10 лет (период северной усталости), обнаруживают выраженную тенденцию к увеличению уровня суммарной мотивации достижения, что может быть одним из показателей ухудшения качества адаптации в этот период.

Анализ полученных данных позволяет говорить о связи уровня чистой мотивации и качества адаптации. Сопоставление лиц, успешно адаптирующихся, и лиц, испытывающих затруднения в процессе психической адаптации, независимо от длительности проживания на Крайнем Северо-Востоке, выявило достоверно более высокий (р<0,05) уровень чистой мотивации в первой из указанных групп. Это означает, что лица, у которых мотивация достижения успеха значительно превосходит мотивацию избегания неуспеха, лучше адаптированы, чем те, у которых оба вида мотивации достижения более близки по уровню. Это объясняется, видимо, тем, что одновременное существование двух близких по интенсивности, но разнонаправленных тенденций повышает уровень тревоги, делает поведение менее устойчивым, более зависимым от внешних влияний, что особенно проявляется в необычных условиях и затрудняет процесс психической адаптации. К тому же, исследование рабочих с высоким (выше М + 0,674?) и низким (ниже М — 0,674?) уровнем чистой мотивации выявило у последних достоверно более высокий уровень тревоги.

Таким образом, характер мотивации достижения различается у представителей коренного и пришлого населения в основном в группе лиц, не испытывающих затруднений психической адаптации, тогда как при нарушениях психической адаптации эти различия сглаживаются.

Сравнение сопоставимых групп в условиях Севера и в средней полосе СССР позволяет считать, что для успешной адаптации в условиях Севера необходим более высокий уровень мотивации достижения успеха — такой же, как в средней полосе в условиях, вызывающих психическую напряженность и побуждающих к активной деятельности. Имеется определенная связь между мотивацией достижения и качеством психической адаптации.

Лица, хорошо адаптированные, имеют более высокую чистую мотивацию, чем лица, испытывающие затруднения в процессе психической адаптации. В дальнейшем у лиц, имеющих в начальный период адаптации высокий уровень чистой мотивации достижения, процесс адаптации протекает наиболее успешно. В процессе успешной адаптации уровень суммарной мотивации достижения сильно снижается исключительно за счет снижения мотивации достижения успеха, при этом мотивация избегания неуспеха обнаруживает тенденцию к повышению. Если процесс адаптации сопровождается затруднениями, то мотивация достижения снижается незначительно, а мотивация избегания неуспеха не повышается, а снижается.

Имеется определенная зависимость между уровнем мотивации достижения и временем проживания на Севере: уровень мотивации достижения наиболее высок в период первичной адаптации, достоверно снижается в период стабильной адаптации и вновь повышается при ухудшении качества адаптации в период северной усталости.

 

Роль социально-психологических факторов в процессе психической адаптации

Успешность адаптации к новым условиям среды в значительной мере определяется непосредственным социальным окружением индивидуума и в существенной мере зависит от таких факторов, как его взаимоотношения с этим окружением, установки и ценностные ориентации [Prior, 1977].

Межличностные отношения, установки, система ценностей являются важнейшими механизмами включения человека в социальную среду. Изучению их специфики как собственно социально-психологических феноменов, а также структуры, особенностей функционирования посвящена обширная литература [Гибш, Форверг, 1972; Свенцицкий, 1973; Жуков, 1976; Коло-минский, 1976; Шихирев, 1976; Зотова, Кряжева, 1977; и др.].

В условиях Севера, предъявляющих повышенные требования к адаптивным механизмам в силу необычных для пришлого населения условий природной среды и определенной специфики социально-бытовых условий, роль указанных социально-психологических факторов возрастает. Проводившиеся до настоящего времени исследования некоторых аспектов социально-психологической адаптации в условиях Севера затрагивали преимущественно межличностные отношения в малых замкнутых группах, находящихся в условиях относительной сенсорной изоляции на полярных станциях, в экспедициях и т. п. [Бундзен, 1969; Горфинкель, Келейников, 1974; Короленко, 1978; Матусов, 1979].

В настоящем исследовании сделана попытка рассмотреть эту проблему на основе изучения более разнородных контингентов: служащих и рабочих различных промышленных предприятий, шахтеров, сотрудников научно-исследовательских институтов.

Задачей работы являлось получение социально-психологических характеристик групп лиц с наименьшей и наибольшей вероятностью возникновения нарушений психической адаптации. С целью оценки роли социально-психологических факторов в программу комплексного исследования психической и психофизиологической адаптации было включено проведение формализованного интервью, с помощью которого оценивались: межличностные отношения испытуемого (в семье, производственном коллективе, неформальное общение с друзьями и знакомыми); его установка по отношению к Северу; система ценностей индивидуума, которая рассматривалась в соответствии с характеристикой испытуемым преимуществ и недостатков жизни на Севере, а также причин его переезда в исследуемый регион. Сопоставление полученных данных с результатами психодиагностических исследований позволило оценить влияние тех или иных социально-психологических факторов на процесс психической адаптации. Установлено, что наиболее отчетливо качество психической адаптации связано с семейными взаимоотношениями. Среди лиц, не испытывающих затруднений в процессе психической адаптации, благоприятные отношения в семье отмечены достоверно чаще, а конфликтные — достоверно реже, чем среди испытывающих такие затруднения. Выраженные нарушения психической адаптации обнаружены у всех обследованных, которые были разведены и не вступили в новый брак, затруднения психической адаптации — у 90,9% одиноких, приехавших на Север без родных и близких и живущих вне семьи.

Рис. 7.

Характер межличностных отношений у лиц с различной эффективностью психической адаптации.

А — группа лиц с эффективной психической адаптацией,

Б — группа лиц, испытывающих затруднения в процессе психической адаптации;

1 — лица с благоприятными межличностными отношениями в семье и на производстве,

2 — с благоприятными межличностными отношениями в семье и неблагоприятными на производстве,

3 — с неблагоприятными межличностными отношениями в семье и благоприятными на производстве,

4 — с неблагоприятными межличностными отношениями в семье и на производстве

Примечание. В обеих группах доля лиц с благоприятными межличностными отношениями принята за 100%

Статистически достоверная связь обнаружена также между эффективной психической адаптацией и благоприятной оценкой индивидуумом своих отношений в производственном коллективе (рис. 7). Влияние межличностных отношений па качество психической адаптации было различным в зависимости от специфики трудовой деятельности и социального положения исследуемой группы. Наиболее выраженная связь между благоприятными межличностными отношениями и отсутствием нарушений психической адаптации отмечена среди сотрудников научно-исследовательских учреждений. Среди лиц, занимающихся тяжелым физическим трудом (шахтеры), и среди работников сферы обслуживания чаще встречались индивидуумы, обнаруживающие нарушения психической адаптации, несмотря на положительную оценку своих взаимоотношений с членами семьи и товарищами по работе. Однако и в этих группах частота нарушений психической адаптации была значимо меньшей среди лиц с благоприятными межличностными отношениями в семье и внесемейном окружении.

 

Рис. 8.

Характер установки по отношению к Северу в группах с различной эффективностью психической адаптации. А — группа лиц с эффективной психической адаптацией, Б — группа лиц, испытывающих затруднения в процессе психической адаптации;

1 — лица с позитивной установкой по отношению к Северу,

2 — индифферентно относящиеся к Северу,

3 — с негативной установкой по отношению к Северу

Примечание. В обеих группах доля лиц с позитивной установкой принята за 100%

 

Менее тесной оказалась связь актуального психического состояния индивидуума с его установкой по отношению к Северу (рис. 8). Как показало обследование, значительное большинство опрошенных (73,8%) имеют положительную установку, что снижает ценность этого фактора как показателя успешности адаптивного процесса. Однако в группе испытуемых, обнаруживающих нарушения психической адаптации, все же достоверно меньше доля лиц с положительной установкой по отношению к Северу и больше — с отрицательной по сравнению с группой испытуемых, не обнаруживающих нарушений психической адаптации. Эта зависимость более отчетливо проявлялась у женщин.

Объективным проявлением установки индивидуума по отношению к Северу можно считать его самочувствие во время отпуска и по возвращении из него. Большая продолжительность периодов труда и отдыха — один из специфических элементов условий труда на Крайнем Севере. Полугодовой отпуск, который обычно берется раз в 3 года и проводится в центральных районах страны, имеет для жителей Севера большое значение и является как бы кульминационным моментом образующегося трехлетнего цикла. Состояние дискомфорта и отрицательные эмоции, возникающие по возвращении из отпуска, могут свидетельствовать об отрицательной по отношению к Северу установке. Роль этого фактора подтверждается тем обстоятельством, что среди испытывающих дискомфорт по возвращении из отпуска значимо чаще встречаются лица с нарушениями психической адаптации. По-видимому, речь может идти о взаимовлиянии установки и нарушений психической адаптации. Ослабление адаптационных возможностей организма в результате длительной работы без отпуска, необходимость адаптации к относительно длительному полугодичному пребыванию в центральных районах страны и особенно повторной адаптации к условиям Севера, по-видимому, в наибольшей мере будут сказываться в группе лиц с исходными затруднениями психической адаптации. Это положение подтверждается и тем обстоятельством, что доля лиц с нарушениями психической адаптации, невротическими явлениями и выраженной заостренностью акцентированных личностных черт достоверно больше не только среди испытывающих ощущение дискомфорта и эмоциональной напряженности при возвращении из длительного отпуска, но и среди тех, у кого эти явления возникали при переезде в центральные районы страны на период отпуска (рис. 9, 10). О том, что состояние психической адаптации при отъезде в отпуск и после возвращения из него определяется не только установкой индивидуума по отношению к Северу, но и всем комплексом связанных с отпуском факторов, свидетельствует и определенная зависимость между частотой нарушений психической адаптации, длительностью периода, прошедшего со времени последнего отпуска, и периодичностью использования отпусков. Количество испытуемых, обнаруживающих нарушения психической адаптации, было наименьшим среди тех, кто вернулся из отпуска, проведенного в центральных районах страны в год проведения обследования. Среди вернувшихся из отпуска 2 года назад их число возрастало более чем на 30%, а в группе лиц, у которых со времени отпуска, проведенного в центральных районах, прошло 3 года и более, — почти на 40%. Несколько иные закономерности обнаруживаются, если оценивается не время, прошедшее с момента возвращения на Север из последнего отпуска, а периодичность выездов в центральные районы.

Pис. 9.

Эмоциональное состояние при переезде в отпуск в центральные районы страны в группах лиц с различной эффективностью психической адаптации.

А — группа лиц с эффективной психической адаптацией,

Б — группа лиц, испытывающих затруднения в процессе психической адаптации;

1 — лица, испытывающие при переезде положительные эмоции,

2 — испытывающие психический дискомфорт,

3 — лица, эмоциональное состояние которых при переезде не изменяется

Примечание. В обеих группах доля лиц, испытывающих положительные эмоции, принята за 100%

 

Рис. 10.

Эмоциональное состояние после возвращения на Север из отпуска в группах лиц с различной эффективностью психической адаптации.

Условные обозначения как на рис. 9

Сопоставление данных об актуальном психическом состоянии обследованных и периодичности использования ими отпуска показало, что среди лиц, выезжающих в отпуск в центральные районы страны 1 раз в 2 года, частота нарушений психической адаптации ниже, чем среди тех, кто выезжает в отпуск 1 раз в 3 года, нерегулярно и даже чем среди выезжающих в отпуск ежегодно (рис. 11). Последнее обстоятельство нуждается в особом рассмотрении. Большая частота нарушений психической адаптации среди выезжающих в центральные районы ежегодно (по сравнению с выезжающими раз в 2 года) может быть обусловлена тем, что при отсутствии традиции ежегодного использования отпуска и относительно больших материальных затратах, которых требует ежегодный проезд в центральные районы с Крайнего Северо-Востока СССР, потребность ежегодного выезда в отпуск в ряде случаев возникает как следствие уже существующих стойких нарушений психической адаптации, выражающихся в возникновении невротических явлений или психосоматических расстройств.

Рис. 11.

Эффективность психической адаптации у лиц с различной периодичностью использования отпуска.

А — группа лиц с эффективной психической адаптацией,

Б — группа лиц, испытывающих затруднения в процессе) психической адаптации;

1 — лица, использующие свои отпуск раз в 3 года,

2 — раз в 2 года,

3 — ежегодно,

4 — нерегулярно .

Примечание. В обеих группах доля лиц, использующих свой отпуск раз в 3 года, принята за 100%

Сопоставление различных контингентов испытуемых показало, что степень влияния установки индивидуума по отношению к Северу на качество психической адаптации зависит от особенностей трудовой деятельности. Так, характер этой установки в меньшей степени дифференцирует лиц с эффективной и нарушенной психической адаптацией среди сотрудников научно-исследовательских институтов. Для научных сотрудников менее значим длительный отпуск. Возвращение на Север после отпуска и возобновление трудовой деятельности чаще, чем у представителей других профессиональных групп, сопровождается у них положительными эмоциями и реже — ощущением дискомфорта и эмоциональной напряженностью. Установки индивидуума и его ценностные ориентации, которые в значительной степени определяют оценку преимуществ и недостатков жизни на Севере и оказывают существенное влияние на процесс психической адаптации, проявляются также в характеристике причин и стимулов, обусловливающих переезд на Север. Анализ исследованной выборки позволил выделить следующие основные причины переезда: материальные соображения, поиск новых впечатлений (романтика), стремление к более интересной и перспективной работе, конфликтные ситуации в семье и на работе или какие-либо неблагоприятные события, необходимость смены климата, обусловившая переезд, и, наконец, обстоятельства, не зависящие от индивидуума (приезд с родителями, распределение после окончания учебного заведения, служба в армии). Наиболее распространенным стимулом переезда на Север являются материальные соображения, которые оказались преобладающими почти у 40% опрошенных и встречались практически с равной частотой в группах испытуемых, эффективно адаптирующихся и испытывающих затруднения в процессе адаптации. Следующей по значению причиной приезда на Север для людей, успешно адаптирующихся, была потребность в новых впечатлениях (романтика), а для испытывающих затруднения в процессе психической адаптации — конфликты в семье и на прежней работе.

Анализ факторов, которые оценивались испытуемыми как «привлекающие» их на Север или «отталкивающие», показал, что наиболее значимо группу лиц, не обнаруживающих нарушений психической адаптации, дифференцировала оценка ими качеств окружающих людей. Подавляющее большинство испытуемых (свыше 85%), расценивающих личные качества окружающих их на Севере людей как положительный фактор, не испытывали затруднений в процессе психической адаптации, тогда как 92% испытуемых, отрицательно оценивающих свое окружение, обнаруживали в процессе адаптации невротические явления или заострение акцентированных особенностей личности.

Другим фактором, достоверно (но все же менее значимо) дифференцирующим указанные группы, было отношение к бытовым условиям. Затруднения психической адаптации испытывали 4/5 лиц, считающих бытовые трудности фактором, наиболее отталкивающим на Севере. В то же время отношение к природе Севера не разграничивало достоверно отличающиеся по качеству психической адаптации группы.

Таким образом, затруднения в процессе психической адаптации в исследованных группах пришлого населения реализуются в основном в сфере межличностных отношений и отчетливо проявляются, в частности, в оценке окружающих людей. Значима также оценка социально-бытовых условий. Напротив, отношение к природе Севера, т. е. осознание суровости окружающих природных условий, оказалось менее значимым показателем адаптивного процесса. По-видимому, затруднения в процессе психической адаптации связаны не столько с приспособлением к экстремальным условиям природной среды, сколько с необходимостью включения в новые микросоциальные условия, организации новой системы межличностных отношений в ближайшем окружении и переоценки устоявшихся стереотипов поведения. Ценностные ориентации и их влияние на качество психической адаптации в значительной мере зависели от вида деятельности и уровня образования обследуемых. Так, для людей умственного труда (сотрудники научно-исследовательских учреждений) более интересная и перспективная работа была одной из наиболее распространенных причин переезда и одним из важнейших факторов, определяющих привлекательность жизни на Севере в дальнейшем. Большое влияние па их психическое состояние оказывало и наличие выраженной потребности в поиске новых впечатлений. Напротив, материальные интересы имели для научных сотрудников достоверно меньшее значение как в качестве причины переезда, так и в оценке преимуществ пребывания на Севере. Более важными, чем в других группах испытуемых, для успешности их психической адаптации были благоустроенность быта и наличие культурно-зрелищных мероприятий. Общая положительная установка по отношению к Северу с нечетко дифференцированной оценкой преимуществ и недостатков была наиболее характерна для шахтеров. Благодаря этому среди них относительно невелика доля тех, кого Север отталкивает суровыми климатическими условиями, и практически отсутствуют лица, которым Север не нравится по условиям работы или личным качествам проживающих там людей. Последнее обстоятельство может быть связано с тем, что фактором, благоприятствующим процессу адаптации этого контингента обследованных, оказывается не столь резкая, как в других исследованных группах, смена микросоциального окружения при переезде на Север. Они попадают в относительно привычную для них социальную среду, состоящую в основном из земляков или уроженцев других традиционных шахтерских районов.

Для контингента служащих и рабочих различных предприятий (обследованных в одном из северных санаториев в период летнего отдыха) наиболее частой причиной переезда на Север были материальные соображения и не зависящие от индивидуума обстоятельства. Напротив, такие стимулы, как потребность в новых впечатлениях, интересной и перспективной работе, в этом контингенте испытуемых отмечались редко, особенно в группе лиц с затруднениями психической адаптации. Среди этих испытуемых более высок также процент лиц, характеризующихся недифференцированной отрицательной установкой по отношению к Северу, т. е. тех, кого жизнь на Севере «ничем не привлекает» и «всем отталкивает», а также лиц с отрицательным отношением к личным качествам людей, живущих на Севере. Такого рода установки и ценностные ориентации положительно коррелируют с нарушениями психической адаптации. Невротические явления и заострения акцентированных личностных черт обнаруживались у 9/10 испытуемых с недифференцированной отрицательной установкой по отношению к Северу и с аналогичной частотой — у лиц, отрицательно относящихся к живущим на Севере людям.

Влияние рассмотренных социально-психологических характеристик на качество психической адаптации зависело также от возраста испытуемых и их образовательного уровня. В исследованных контингентах психическая адаптация была наиболее эффективна в возрасте 26—35 лет. В этом возрасте реже всего отмечалось появление невротической симптоматики или заострение акцентированных черт характера. Пограничные состояния, возникающие в результате нарушений психической адаптации, были наиболее частыми в возрастной группе 36—45 лет. Среди испытуемых в возрасте 46 лет и старше был наиболее высок процент лиц, отличающихся акцентированными чертами характера и склонностью к невротическим реакциям, однако выраженные невротические и психопатические расстройства встречались среди них реже, чем в предыдущей возрастной группе. Возможно, это зависит от того, что лица с тяжелыми невротическими расстройствами и декомпенсациями психопатии в этом возрасте обычно выезжают за пределы региона, но нельзя исключить и того, что перспектива переезда в центральные районы страны (в большинстве случаев близкая в этом возрасте) способствует успешной компенсации состояния индивидуума.

Зависимость между качеством психической адаптации и образовательным уровнем обнаруживалась при сопоставлении частоты нарушений психической адаптации среди испытуемых, окончивших начальную или неполную среднюю школу, получивших среднее или среднее специальное образование и имеющих высшее или незаконченное высшее образование. Среди первых число лиц с заострением акцентированных личностных черт и невротическими расстройствами было наибольшим. Среди получивших высшее образование частота нарушений психической адаптации была наименьшей, однако различие между ними и группой испытуемых со средним образованием было значительно меньше, чем разница между этими последними и испытуемыми, не имеющими среднего образования (рис. 12).

Рис. 12.

Уровень образования в группах лиц с различной эффективностью психической адаптации.

А — группа лиц с эффективной психической адаптацией,

Б — группа лиц, испытывающих затруднения в процессе психической адаптации;

1 — лица с высшим и незаконченным высшим образованием,

2—со средним,

3 — с начальным и незаконченным средним

Примечание. В обеих группах доля лиц с высшим образованием принята за 100%

Таким образом, могут быть очерчены социально психологические характеристики группы лиц с наименьшей вероятностью возникновения нарушений психической адаптации. К ним относятся: прочные межличностные связи в ближайшем окружении, определяющие в целом высокую оценку личных качеств людей, живущих на Севере; общая позитивная установка по отношению к Северу и поиск новых впечатлений (романтика) как одна из причин переезда па Север; большая заинтересованность своей работой и повышением своего профессионального статуса и соответственно более высокий образовательный уровень. К факторам, благоприятствующим успешной адаптации, относится также относительно молодой возраст (26—35 лет), когда индивидуумом накоплен уже достаточный социальный опыт, но не сформировались ригидные стереотипы поведения, затрудняющие перестройку, необходимую для успешной адаптации. Для этой группы характерно отсутствие выраженных эмоциональных реакций при переезде в центральные районы страны во время отпуска и последующем возвращении па Север. Лица, для которых возникновение нарушений психической адаптации наиболее вероятно, характеризуются отсутствием прочных межличностных связей в ближайшем окружении из-за конфликтных отношений в семье, производственном коллективе, в связи с отсутствием родных и близких или трудностями в формировании стабильных неформальных контактов во внесемейном окружении, в связи с отрицательным отношением к живущим на Севере людям или недифференцированной отрицательной установкой по отношению к Северу. Для них характерна меньшая заинтересованность своей работой и перспективами профессионального роста и более низкий образовательный уровень. Отмечается отчетливая тенденция к усилению затруднений в процессе психической адаптации в старших возрастные группах, когда адаптивные возможности организма снижаются в связи со стойкостью сложившихся стереотипов. Нарушения психической адаптации в этой группе лиц могут проявляться в эмоциональной напряженности, ощущении психического дискомфорта при поездке в длительный отпуск или (чаще) при возвращении на Север из длительного отпуска, проведенного в центральных районах страны.

Влияние социально-психологических факторов на процесс психической адаптации у представителей пришлого и коренного населения в юношеском возрасте

Были обследованы учащиеся 10-х классов одной из школ Чукотского автономного округа. Поскольку в юношеском возрасте в связи с переходом к статусу взрослого значительно расширяется круг социальных контактов и социальных обязанностей, значение социально-психологических факторов становится особенно существенным. При исследовании учитывалось, что для психического состояния лиц подросткового и юношеского возраста наибольшую значимость имеют несколько иные, чем для взрослых, социально-психологические факторы. Поскольку лица этого возраста не обладают еще полной свободой выбора места жительства и либо родились па Севере, либо были привезены туда родителями, они проживают там независимо от собственных установок и ценностных ориентаций, и их психическая адаптация в меньшей мере зависит от своеобразия миграционного потока. Для них более значимы такие факторы микросоциального окружения, как условия обучения, статус в коллективе сверстников, состав семьи и семейные взаимоотношения.

При этом можно полагать, что воздействие микросоциальных условий будет различным для представителей коренного (адаптированного к условиям региона) и пришлого населения. Результаты предварительного исследования этого воздействия, по данным А. М. Крупника [1977], свидетельствуют в пользу такого предположения.

Исследование проводилось дважды в течение года с интервалом в 3 месяца параллельно в двух группах учащихся: состоящих из представителей коренных национальностей, в основном чукчей, и приехавших на север с родителями из других районов страны. Первые, уроженцы небольших поселков, в течение всего учебного года жили в школе-интернате, вторые — дома, с родителями. В школе эти учащиеся образовывали разные классы, что дало возможность изучать складывающиеся в классе межличностные отношения раздельно у представителей коренных национальностей и пришлого населения.

Для оценки роли факторов микросоциального окружения нами были использованы формализованное интервью и методика социометрического выбора. Социометрический выбор осуществлялся школьниками по трем критериям отдельно в пределах каждого класса. Учащимся было предложено назвать трех наиболее предпочитаемых и трех наиболее нежелаемых товарищей для: 1) совместного похода в тундру («трудная ситуация»), 2) подготовки к экзаменам («учебная деятельность») и 3) участия в школьном вечере («ситуация неформального общения»). Для всех обследованных далее рассчитывался индивидуальный показатель социометрического статуса как алгебраической суммы положительных и отрицательных выборов4. В соответствии с ним среди испытуемых были выделены популярные (социометрический статус выше среднего больше чем на 0,674?) и непопулярные (социометрический статус ниже среднего более чем на 0,674?) личности. Эти данные сопоставлялись с данными об актуальном психическом состоянии и особенностях личности испытуемых, полученными в результате клинической беседы и с помощью батареи психодиагностических методик (в частности методики многостороннего исследования личности и 16-факторного теста Кеттелла). Использование методики социометрического выбора дважды в течение одного года позволило проследить изменение положения каждого индивидуума в структуре межличностных отношений коллектива, а также оценить устойчивость и динамику особенностей психического состояния, характерных для испытуемых, пользующихся и не пользующихся популярностью.

Эти особенности личности и психического состояния популярных и непопулярных учащихся и связь их социометрического статуса с акцентированными чертами характера и возникновением невротических явлений оказались различными в коллективах, состоящих из представителей коренного и пришлого населения. Так, по первому социометрическому критерию (выбор спутников для совместного пребывания в тундре) низкий социометрический статус, отражающий затруднения внутригрупповой адаптации, у школьников коренных национальностей был связан с выраженностью таких личностных черт, как интравертированность, аффективная ригидность, стремление ориентироваться при выборе линии поведения преимущественно на внутренние критерии, недостаточно связанные с ситуацией; среди представителей пришлого населения непопулярными по этому критерию оказались лица, которым были свойственны несдержанность и импульсивность, пренебрежение принятыми нормами поведения, поверхностные и нестойкие контакты, склонность к конфликтам в ближайшем окружении. Сходные различия отмечались и по второму критерию социометрического выбора — «совместная подготовка к экзаменам». Наконец, по третьему предложенному критерию («совместное пребывание на школьном вечере») непопулярными среди первых оказались преимущественно лица интравертированные, неспособные к необходимой в данном случае легкости общения, тогда как среди вторых — лица, плохо контролирующие свое поведение, склонные пренебрегать интересами окружающих.

4 Первый выбор оценивался 3 баллами («плюс» или «минус»), второй — 2, третий — 1 баллом; при наличии каждого взаимного положительного (или отрицательного) выборов к общей сумме дополнительно прибавлялся (или отнимался) 1 балл.

Таким образом, снижение внутригрупповой популярности среди лиц коренных национальностей оказалось связанным с такими особенностями личности, которые обусловливают высокий уровень «самодостаточности», снижают их зависимость от группы, но не исключают возможности независимой адаптации. Эти черты отмечались и у представителей коренных национальностей, пользующихся в группе успехом, но в этом случае они не достигали степени, при которой нарушаются межличностные контакты.

Среди представителей пришлого населения лица с низким социометрическим статусом испытывают высокую потребность в контактах, но не способны их адекватно организовать. Последнее, возможно, связано с трудностями психической адаптации в экстремальных для второй группы лиц условиях внешней среды, поскольку известно, что в ситуациях, вызывающих эмоциональную напряженность, внутригрупповые контакты осложняются.

Этот вывод хорошо согласуется с данными оценки социально-психологического климата, полученной с помощью ряда социометрических индексов. Судя по величине индекса групповой сплоченности (соотношение взаимно положительных выборов со всей суммой положительных выборов), индекса взаимного отрицания, или антагонизма (соотношение взаимно отрицательных выборов с общим числом отрицательных выборов), и индекса изолированности (процент лиц, не получивших ни одного положительного выбора), социально-психологический климат в классе, где обучались проживающие в интернате представители коренных народностей, в начале года характеризовался большей сплоченностью, большей терпимостью, меньшим количеством неразделенных выборов, практически полным отсутствием изолированных индивидуумов, значимо меньшей суммой отрицательных баллов по всем трем выборам.

Данные, полученные с помощью теста Кеттелла, свидетельствуют о том, что у школьников коренных национальностей выше приверженность к групповым нормам поведения, больше сдержанность в общении, меньше эмоциональная устойчивость и ниже порог фрустрации, чем в группе, состоящей из представителей пришлого населения.

Повторное обследование той же выборки в середине учебного года обнаружило заметные изменения как в актуальном психическом состоянии испытуемых, так и в системе межличностных отношений. Наиболее примечательным представляется заметное улучшение социально-психологического климата в классе, состоящем из представителей пришлого населения, и некоторое ухудшение его в классе, где обучались проживающие в интернате. В обеих исследованных группах уменьшилось число лиц, обнаруживающих в процессе адаптации тенденцию к заострению акцентированных личностных черт или к невротическим проявлениям. Отмечалось снижение уровня тревоги, ослабление аутичности и склонности к конфликтам. При этом в группе учащихся коренных национальностей к середине года актуальное психическое состояние улучшилось как у популярных, так и у непопулярных школьников, в то время как в группе, состоящей из представителей пришлого населения, наблюдалось улучшение состояния только у популярных и ухудшение его, углубление нарушений психической адаптации — у непопулярных. В результате во второй группе испытуемых у лиц, имеющих низкий социометрический статус по первому и второму критериям, обнаруживалась тенденция к более выраженной заостренности акцентированных личностных черт и к образованию невротических реакций.

Эти данные позволяют говорить о связи между эффективностью психической адаптации и характером межличностных отношений индивидуума, его положением в группе сверстников. Эта связь, менее выраженная в начале учебного года, ко времени второго обследования (т. е. к концу первого полугодия) становилась статистически достоверной. В то же время у школьников, принадлежащих к коренным народностям, связь между социометрическим статусом и состоянием психического здоровья обнаружилась лишь по одному критерию и даже в этом случае была выражена слабее. Это позволяет предположить, что на их психическое состояние большее влияние оказывают иные факторы микросоциального окружения, нежели положение индивидуума в группе одноклассников. К числу таких факторов относится, в частности, своеобразие условий обучения в районах Крайнего Севера, в связи с которым важную роль может приобретать продолжительность проживания учащихся в интернате и особенности их контактов с семьей.

Для проверки этого положения было сопоставлено качество психической адаптации у лиц, проживающих в интернате с 1-го но 10-й класс, в течение 5—6 лет и в течение последних 1 — 2 лет. Полученные данные показывают, что учащиеся, проживающие в интернате на протяжении всех 10 лет обучения, легче адаптируются в начале учебного года, но к середине года, напротив, обнаруживают небольшое число невротических реакций. В этот период наиболее эффективная психическая адаптация наблюдалась у школьников, проживающих в интернате) лишь последние 1—2 года. Лица, живущие в интернате 5—6 лет, занимают промежуточное положение. Следует отметить, что частота нарушений психической адаптации среди проживающих в интернате в среднем не выше, чем среди школьников, живущих с родными.

Вторым существенным фактором для школьников, живущих в интернате, оказывается интенсивность контактов с близкими в течение учебного года. Наибольшие затруднения в процессе психической адаптации обнаруживали учащиеся, у которых связь с семьей в течение года полностью отсутствует. Как во время сентябрьского, так и во время декабрьского обследования нарушения психической адаптации в этой группе отмечались у большей части испытуемых. Школьники, имеющие частые контакты с близкими (письма, телефонные разговоры или личные встречи не реже одного раза в неделю), в начале года были адаптированы хуже тех, у кого связь с домом была слабее (контакты один раз в месяц и реже), однако к середине года их состояние полностью нормализовалось, и в декабре среди них вообще не оказалось лиц с невротическими реакциями или заостренностью акцентированных личностных черт.

Полученные материалы позволяют говорить также о влиянии на психическое состояние испытуемых целостности семьи и контакта с семьей в каникулярный период. Наиболее благоприятным было психическое состояние учащихся, имеющих одного или обоих родителей и проживающих с ними во время каникул. У них был значимо ниже уровень тревожности, аффективной ригидности, они легче воспринимали принятые в их среде критерии, среди них была наименьшей доля лиц, склонных к невротическим или психопатическим реакциям. Наибольшее число невротических реакций и аномалий характера обнаружилось у лиц, имеющих родителей, но в силу тех или иных причин не проживающих с ними в течение каникулярного периода. Во время сентябрьского обследования лица, входившие в эту группу, обнаруживали выраженную тревожность, аутичность, затруднения в межличностных контактах. И хотя к середине года их психическое состояние несколько улучшилось, число лиц с выраженными нарушениями психической адаптации среди них было значимо выше, чем в остальных группах. Группа школьников, не имеющих родителей, в обоих случаях занимала промежуточное положение (рис. 13).

Рис. 13.

Влияние семейного окружения на состояние психической адаптации у учащихся коренных национальностей.

А — группа лиц с эффективной психической адаптацией,

Б — группа лиц, испытывающих затруднения в процессе психической адаптации;

1 — учащиеся, которые проводят каникулы с родителями,

2 — учащиеся, чьи родители умерли,

3 — учащиеся, которые не проводят каникулы с родителями, хотя они живы.

Примечание. В обеих группах доля учащихся, которые проводят каникулы с родителями, принята за 100%

Таким образом, факторы микросоциального окружения играют важную роль в процессе психической адаптации. Судя по полученным результатам, психическое состояние школьников коренных национальностей и приехавших на Север из других районов страны связано с различными факторами микросоциального окружения. У приезжих школьников выявляется закономерная связь между психическим состоянием и положением, занимаемым индивидуумом в относительно замкнутом и постоянном коллективе его сверстников, для учащихся коренных национальностей более существенны семейные отношения. Полученные материалы позволяют выделить группы лиц с наибольшей вероятностью нарушений психической адаптации. Среди приезжих школьников это лица, не способные адекватно организовать внутригрупповые межличностные отношения, среди представителей коренных национальностей — учащиеся с не благоприятными семейными условиями.

  1. Исследования проводились под руководством и при участии Ф. Б. Березина, заведующего отделом психофизиологии и психодиагностики ЦНИЛ I ММИ им. И. М. Сеченова. В обработке материалов принимали участие сотрудницы этого отдела А. Б. Юзвяк и А. А. Долныкова.
  2. Интерпретация результатов теста Роршаха проведена Л. Д. Варрик
  3. Увеличение числа экстрапунитивных реакций в условиях Севера отмечают и другие исследователи, например Ц. П. Короленко (1978)
  4. Первый выбор оценивался 3 баллами («плюс» или «минус»), второй — 2, третий — 1 баллом; при наличии каждого взаимного положительного (или отрицательного) выборов к общей сумме дополнительно прибавлялся (или отнимался) 1 балл.


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *