Donate - Поддержка фонда Ф.Б.Березина

74. Что такое эволюция?

К предыдущему

К началу

К содержанию

Кстати, что такое эволюция? Представьте себе фантастическую ситуацию: на Землю, лишенную жизни, прилетают инопланетяне и начинают археологические раскопки. В первом культурном слое они находят колесо «Боинга-747». Сведущие в технике инопланетяне высоко оценивают инженерные качества находки. В следующем слое они находят колесо «Дугласа». Конечно, это уже менее совершенный образец, хотя все еще производит впечатление на исследователей. Глубже инопланетяне находят колесо первого «Форда». В более глубоком слое — колесо арбы. И, наконец, где-то в самом нижнем культурном слое — поперечный срез дерева, самое древнее из всех найденных колес. После тщательного изучения находок, инопланетяне приходят к заключению, что в борьбе за существование произошла эволюция древнего колеса до совершенного творения, обнаруженного в поверхностном слое. Эволюция

Нет, Великовский не высказывал подобных мыслей. Он говорил об эволюции, вызванной увеличением мутаций во время космических катастроф. Но с дарвиновским объяснением эволюции он согласиться не мог.

Дарвиновская теория не объясняет происхождения видов. Противники ламаркизма и дарвинизма, правильно критиковавшие эти теории, не предложили взамен конструктивной теории. Следует ли из этого, что. не зная объяснения какого-нибудь явления природы, мы вправе придумать произвольное объяснение, исходя из принципа, что «на безрыбье и рак – рыба»?

Дарвиновская теория содержит положение о влиянии соматических клеток на половые – таким, якобы, образом передаются по наследству приобретенные качества. Великовский вскользь упоминает, что в Советском Союзе это стало официальным, так называемым, «мичуринским» учением. В эксперименте же неоднократно была доказана несостоятельность подобного утверждения Дарвина.

Великовский едва коснулся вопросов, которые могли бы пролить свет на методологию и создание догматических идей в естественных науках. Цели и методы могут быть различными в свободном и тоталитарном мире, но результаты, оказываются весьма схожими.

Великовский отлично знал (он написал об этом в книге «Человечество в амнезии»}, что основой философии марксизма является диалектический материализм. Не совместимое с материализмом понятие – диалектика – в этом случае открывает широкое поле и большие возможности для словесной эквилибристики. Отбирается не то, что имеет логическую взаимосвязь, а то, что выгодно для создания так называемого «марксистского» учения.

Например, основа дарвиновской теории о естественном отборе — это развитие представления Мальтуса о росте фауны, в том числе, народонаселения земного шара, в геометрической прогрессии, а средств пропитания – только в арифметической. Марксизм напрочь отвергает учение Мальтуса, так как оно противоречит положению о классовой борьбе и насильственном построении коммунизма. С другой стороны, – поскольку дарвинизм – это оружие в борьбе с церковью, марксисты взяли его на вооружение. Естественно, они скрывают связь дарвинизма с мальтузианством. В социалистическом лагере с его специфическими условиями обучения и информации, учащиеся вообще не имеют представления о том, что дарвинизм построен на мальтузианстве. Так выращивается очередное поколение дарвинистов.

Другая, но не более радостная картина наблюдается в свободном мире. Церковь, которую считали источником реакции, мракобесия и догматизма, атаковала теорию Дарвина. Поэтому симпатии нескольких поколений ученых были на его стороне. Но многих ли из них интересовало, как дарвиновская теория согласуется с фактами? Дарвинисты, видевшие эти несоответствия, пытались «подпереть» и «подлатать» теорию, расползающуюся буквально по швам, новыми гипотезами, которые, в свою очередь, нуждались в «подпорках». Так возник неодарвинизм.

Представляя множество фактов, Великовский очень деликатно показывает, что в настоящее время от оригинальной теории Дарвина не осталось ничего, позволяющего считать ее вехой на пути развития науки.

Когда Великовский получил от мисс Кун первые отредактированные ею страницы «Веков в хаосе», он изложил ей свое литературное кредо: простые фразы, отказ от штампов, «модерновых» словечек и подчеркиваний, а главное — никакой иронии и сарказма.

Следовал ли Великовский своему кредо? Иногда в его контраргументах, в его полемике слышна тонкая ирония. Возможно, что это — не намерение автора, а субъективное восприятие читателя. В главе о дарвиновской теории Великовский обращает внимание на логику (или отсутствие таковой) в знаменитом примере с жирафами. В борьбе за существование у них удлинилась шея, позволяющая доставать листья с более высоких деревьев, когда внизу уже нет пищи. В период засухи, возражает Великовский, у самца жирафа больше шансов выжить, потому что он крупнее и шея у него длиннее. Но не самец — продолжатель рода. И даже если выживет самка и родит детеныша, у него, маленького, нет возможности дотянуться до листьев. Как же в данном случае срабатывает дарвиновский тезис о выживании сильнейшего? И как быть с мамонтами, которые, несмотря на свое совершенство, почему-то не выжили?

Возможно, что наличие или отсутствие иронии в этом примере зависит от «порога восприятия» смешного у читателя. Но, когда Великовский пишет: «Обучать теории единообразия можно было только в безлунную ночь», ни у кого не возникнет сомнения, что он не всегда следовал своим намерениям.

К началу

К содержанию

К комментариям в ЖЖ

Читать дальше

 

One Response to “74. Что такое эволюция?”


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *