Donate - Поддержка фонда Ф.Б.Березина

2

К предыдущему

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

2

Подход, позволяющий выделить в тексте множество значений, множество уровней понимания, порождает, естественно, слова, комбинирующие множество значений. Возникают многозначные понятия типа "огненный лед". И такая амбивалентность характерна именно для сублимированного (теоретического) мышления.

Многозначность при анализе текстов проявляется, если различать собственно анализ текста (в XIX  веке характерный для протестантских теологов) и анализ формы. В первом случае имелось в виду выделение некоего "пратекста", например, восстановление "подлинной истории Иисуса" при помощи сопоставления синоптических евангельсмких текстов, как ищут "Юпитера в куске мрамора".

В последнее время практикуется также анализ формы. Для него характерен интерес к поискам внеисторических философских уровней понимания текста. В тексте видят уже не следы какого-то сообщения, а философское уподобление. То есть анализируют эволюцию текста: превращение рассказа о событии в "теоретическую притчу", обладающую более высоким порядком общности.

Таким образом, делается попытка выявить "музыкальный" принцип, не нуждающийся в каких-либо мифологических ссылках, не связанный с архетипом. В известном смысле речь идет о сублимации сообщения типа "Бальзак венчался в Бердичеве" в развитую литературную концепцию, в которую встреча с Ганской включается как необходимый элемент. Мифология становится трагедией.

При анализе, например, евангельских текстов видно, как рассказы об известных событиях, подобных истории с бесплодной смоковницей или отречением Петра, становятся философскими уподоблениями. В этой же связи можно вспомнить ссылку (нами уже упоминавшуюся) Аввакума на евангельский рассказ для подтверждения общих положений (о форме креста). Именно это претворение повествования в концепцию и соответствует идее Т.Манна о "герметической педагогике".

Иначе говоря, для пресуществления необходим взгляд извне. Человек, не способный критически относиться к религиозным текстам, видящий в них Священное писание, никогда не сможет выделить в них чисто теоретический элемент просто потому, что теоретическое —  значит независимое от контекста; религиозное же восприятие, будучи основанным на идее Откровения, всегда предполагает некоторый контекст, обязательный для верующих*.

(*Чрезвычайно интересно, что апокрифические евангелия, и прежде всего "Евангелие от Фомы", содержащее лишь притчи, по-видимому, не заключают в себе идею Откровения).

Иными словами, религиозное мышление — всегда мифологично и поэтому нужается во внелогических (внеграмматических) ссылках.

Именно поэтому Рассел, с его глубоко иррелигиозным взглядом на мир, не мог не отвергать психологический (и тем самым мифологический) подход к культуре, в котором он справедливо видел отказ от культуры, то есть филистерски благоразумное примирение с действительностью.

И действительно, мы видели, как преклоняясь перед текстом, из него прежде всего изгоняют поэзию как элемент неблагочестивый, опасный для "малых сих".

Читать дальше

К содержанию книги "Огненный лед"

К комментариям в ЖЖ


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *