В начале следующей сессии, которая состоялась через месяц, Дмитрий по собственной инициативе сообщил мне:

— Думаю, что к новому уровню отношений с Кариной я адаптировался полностью. Такое изменение отношения естественно. До перехода Карины в банк  я напряжённо работал, а Карина была загружена существенно меньше и делала на меня ставку.

Работа в банке для Карины была так же важна, как квантовая физика для Дмитрия.

Фото: 401(K) 2012

Теперь она работает так же напряжённо, как я. Для меня работа в контексте менее важна, чем исследования в области квантовой физики. Работа в контексте меняется в зависимости от ситуации. Ни одна ситуация не может быть точным повторением предыдущей. Поэтому невозможна концепция, которая предопределяла бы развитие ситуации и действия, необходимые при её изменении. Польза её краткосрочна, часто сиюминутна. Но Карине доставляет радость именно сиюминутный результат, потому что результат служит подкреплением подобно тому, как в экспериментах Павлова с обезьянами подкреплением служил банан, который обезьяне давали за успешно выполненное задание.

— Всё-таки вы, вероятно, упрощаете, — сказал я. – Работа Карины требует и творческого воображения, и навыка, и незаурядной интуиции. Одним левым полушарием здесь не обойтись, нужна творческая интуиция, которая сильно зависит от работы правого.

— Это верно. Я преувеличил, но преувеличил специально для наглядности. Я считаюсь с работой Карины. То обстоятельство, что она делает первоклассно любую работу в контексте, вызывает у меня даже восхищение. Вот и машину она уже водит не хуже меня. Я снова склонен считать наши отношения прочными.

— Главные испытания на прочность, — отметил я, — впереди. Что сделает Карина, если вы действительно уедете в CERN? Она поедет с вами в Швейцарию?

Дмитрий помолчал, сосредоточенно обдумывая заданный ему вопрос. Потом сказал:

— Вряд ли, в Швейцарии она просто будет моей женой, по крайней мере, вначале. Западные банки пока не рассматривают как ценных сотрудников людей, которые получили образование в СССР. В Советском Союзе господствует плановая экономика, и они полагают, что это не позволяет получить навыки, необходимые в рыночной системе хозяйствования. Вряд ли Карина захочет терять завоёванные позиции.

— Всё же, — сказал я, — муж и жена редко подолгу живут в разных странах.

— Как сказать, — ответил Дмитрий, — впечатления моего детства подготовили меня к такому варианту. Вы же помните: «Дан приказ ему на Запад, ей в другую сторону». — Он посерьёзнел и добавил: — Если её работа будет это допускать, то Карина может гостить у меня даже ежемесячно по нескольку дней.

Я не комментировал последнее суждение, но про себя подумал, что вряд ли банкир может позволить себе ежемесячно на несколько дней бросать дела, и тем более покидать на это время страну.

7-го ноября по телевидению шла передача, посвящённая военному параду в честь очередной годовщины Октября, и я смотрел эту передачу, ещё не думая о том, что этот парад может быть последним.

В середине ноября Дмитрий мне позвонил. Он сказал:

— В начале этой недели мы практически полностью закончили коррекцию базовой модели. Как я и ожидал, не потребовалось никаких решительных изменений. Новые данные потребовали только некоторых уточнений. Последние расчёты моя команда заканчивает, но уже сейчас общая картина ясна, и накопилось достаточно данных для того, чтобы написать новую статью. Материала даже слишком много для одной статьи. Я хочу её разделить на две части, которые частично будут перекрываться, и направить одну статью в ЖЭТФ, а вторую в «Physical review». Эти статьи будут впервые написаны мною в соавторстве. Я считаю, что члены моей команды проделали слишком большую работу. Теперь одна только благодарность за хорошо проведенный эксперимент недостаточна. Поэтому я решил предложить моей команде участие в написании статей, которые будут в значительной мере основаны на результатах общих обсуждений. Двое из членов моей команды будут моими соавторами в ЖЭТФ, а двое в «Physical review», они это заслужили.

7-го ноября 1990 года состоялся последний в СССР военный парад, посвящённый очередной годовщине Октябрьской Революцию

Фото: © Peter Turnley

— Одобрит ли такое соавторство Александр? – спросил я.

— Я думаю, что для него это не будет играть роли. Правда, члены моей команды, в отличие от меня, сохранили первую форму допуска. Они не собираются уезжать за рубеж в ближайшем будущем, и хлопоты, связанные с изменением формы допуска, им не нужны. Но поскольку в обеих статьях я буду первым автором, степень закрытости генерал Гровс будет определять применительно ко второй форме допуска.

— Если ваши ребята в силу макросоциальных перемен уйдут из физики, соавторство в ваших статьях не будет для них существенным.

— Да, — сказал Дмитрий, — но ведь в физику можно когда-нибудь вернуться, и лишним это не будет.

Этот разговор завершился неожиданной для меня просьбой:

— Мы не могли бы на неделю отложить нашу декабрьскую встречу, с тем, чтобы в начале декабря я имел возможность провести последний эксперимент?

— Разрешите мне минутку подумать, — сказал я Дмитрию.

— Хорошо, — сказал Дмитрий, — я жду.

Перенос сроков сессии без чрезвычайных причин я обычно не считаю возможным. Но психотерапия уже заканчивалась, а заключительный эксперимент был важен. Я подумал о том, что последнюю сессию вёл уже практически Дмитрий, а я вмешивался только для того, чтобы что-нибудь уточнить. Пожалуй, следовало сделать исключение.

— Хорошо, — сказал я, — только позвоните мне, когда вы напишете обе статьи, и уже будете знать реакцию Александра.

— Непременно, — подтвердил Дмитрий и попрощался.

Он позвонил мне недели через три.

— Обе статьи написаны, — сказал он. – Мои сотрудники не довольствовались формальным соавторством, статьи обсуждались коллективно. Та часть обеих статей, которая непосредственно касалась эксперимента, была написана ими, я только внёс редакционные изменения, которые потребовались для сохранения общего стиля. Кроме того, я убрал некоторые подробности в описании эксперимента, зная, что Александр всё равно предложит внести такие изменения. Генерал Гровс приехал ко мне сразу после того, как я сообщил ему о законченных статьях, прочёл их и со словами «у меня нет возражений» завизировал. «Когда вы сообщите своим людям о неустойчивости ситуации?» — спросил он меня. «Я думаю сообщить им о неизбежности трагического сценария вскоре после эксперимента в этом месяце. Я добавлю к этому сообщению, что не могу назвать точных сроков, но из авторитетных источников знаю, что развал страны, скорее всего, произойдёт в течение ближайшего года». «Хорошо, — сказал генерал Гровс, — не забудьте добавить, что пока эта информация носит конфиденциальный характер». Кроме того, я позвонил Юрию, и он договорился о публикации обоих препринтов в ИТЭФ, я уже отдал туда материалы.

— Когда же вы вылетаете в Новосибирск? – спросил я.

— Надеюсь, что послезавтра. С Надеждой Николаевной сроки эксперимента согласованы, билеты уже заказаны.

— Что ж, — сказал я, — желаю удачи.

— Счастливо оставаться, — сказал Дмитрий, — и положил трубку.

В следующий раз Дмитрий мне позвонил после возвращения в Москву.

— Всё прошло вполне удачно, — сказал он. – Только некоторые результаты потребуют внесения изменений в теоретическую концепцию, и сути концепции эти изменения не затронут. Я хотел вас спросить, нужна ли ещё одна сессия? Ни тревоги, ни напряжения я не испытываю. Полученные за время психотерапии навыки почти полностью автоматизировались. Я не вижу неразрешимых проблем.

Возвращение из Сибири в Москву.

Фото:    flickr.Marcus

— Если вы не испытываете потребности в продолжение психотерапии, если вы довольны своим состоянием, и проблемы, с которыми вы обратились, перестали существовать, то мы можем считать психотерапию законченной. Но если вы по какой-либо причине захотите со мной встретиться, то о такой встрече всегда можно договориться.

— Спасибо, — ответил Дмитрий. – В любом случае, я не покину страну, не попрощавшись. Вы по-прежнему хотите, чтобы я информировал вас о значимых изменениях ситуации?

И когда я это подтвердил, Дмитрий ответил:

— Я буду звонить вам, как только возникнут изменения, которые я сочту существенными.

Он попрощался подчёркнуто доброжелательно. Следующий раз он позвонил через месяц.

— Я хотел сообщить вам две вещи. Но ни одну из них я не стал бы обсуждать по телефону. Когда вам было бы удобно встретиться не для проведения сессии, а просто чтобы без помех обсудить дела?

— Если вам удобно, — ответил я, — это можно сделать и сегодня, и завтра, в обычное время наших встреч.

Дмитрий на минуту замолчал, затем ответил:

— Пожалуй, я могу и сегодня.

— Я жду, — сказал я.

Дмитрий всегда был пунктуален. Хотя психотерапия была закончена, я решил не менять место нашей встречи, и проводить беседы в том же кабинете, в котором проходили психотерапевтические сессии.

Продолжение следует.

Начало цикла здесь.

По традиции, которая сейчас устанавливается, я попробую сформулировать некоторые вопросы для комментариев. Напоминаю, что комментарии не ограничиваются этими вопросами. Любые комментарии доставят мне удовлетворение. Обратная связь необходима для успешной работы журнала.

1) Были ли, по Вашему мнению, у Дмитрия достаточные основания для того, чтобы считать его отношения с Кариной прочными?

2) Как выглядит для Вас соотношение работы в царстве теории и в повседневном контексте?

Перейти к комментариям.

Posted in Без рубрики