Donate - Поддержка фонда Ф.Б.Березина

495. Мир на ногах и вверх ногами. Нарушение социального статуса и жизненных ценностей.

Мир ещё на ногах, но трагический сценарий развития событий приближается вплотную.
Продолжение психотерапии. Проверка адекватности цепочки мыслей, приводящей к выводу.

— Ваша профессиональное умение проверять адекватность теоретических представлений через эксперимент, — сказал я Дмитрию, — позволяет мне не вдаваться в предварительные рассуждения. Я могу просто сказать, что то же самое верно и для цепочки мыслей, которые приводят вас к определённому выводу. В этой цепочке каждая следующая мысль исходит из правомерности предыдущей. Такая правомерность не доказана. В повседневном мышлении и в повседневных выводах вы не проводите оценку адекватности каждой из мыслей, приводящих к выводу. А эти мысли вполне могут быть того же типа, что и предпосылки в упомянутой притче. Эдак вы сможете прийти к мысли, что хлеб сделан из камня.


Хлеб сделан из камня.

Фото: misfitgirl  и  vertigoacid

— Вы правы, — сказал Дмитрий. – Собственно говоря, я это знал всегда. Но мышление – быстрый процесс, и времени на проверку адекватности каждой мысли не было. Теперь я буду исходить из того, что каждую мысль, входящую в цепочку, лежащую в основе последующего вывода, следует проверять в пространстве аргументации.


— Вы сможете это сделать без предварительного ознакомления с примером такой проверки вашей мысли?
— Безусловно, — сказал Дмитрий. – В этом случае задача мне ясна, а задачу, которая ясна, я, как правило, решаю.
— Прекрасно, — сказал я, — тогда на этом я завершаю нынешнюю сессию. Вы продвигаетесь необычно быстро, и мы можем встретиться не завтра, а через день.
— Не возражаю, — сказал Дмитрий. – А что касается быстроты моего продвижения, то здесь, конечно, сказывается навык теоретического мышления. Разница только в том, что я должен формулировать теоретические предпосылки в новой для меня области. В той области, которая охватывает сферу моего мышления, моих навыков, моего поведения. Но изменение области мышления не принципиально, поэтому я и продвигаюсь быстро.
— Согласен, — сказал я. – В начале следующей нашей встречи мы попробуем оценить, насколько вы сумели решить поставленную задачу за время, которое пройдёт между нынешней и очередной психотерапевтической сессией.
Дмитрий позвонил мне на следующий день:
— Я хотел сказать вам, — произнёс он, — что у меня сегодня произошла неожиданная встреча с Александром. Вывод, который я сделал после этой встречи, требовал предварительного продумывания. В цепочке мыслей, которая непосредственно предшествовала выводу, я каждую мысль проверял в пространстве аргументации. Это заняло ощутимое время. Однако я думаю, что когда такая проверка станет повседневной практикой, она будет проходить значительно быстрее. Мне хотелось бы подробнее обсудить эту беседу с Александром в начале нашей следующей встречи, но о самом факте встречи с Александром я решил вам сказать уже сейчас. Возможно, это сообщение будет для вас важным.
— Вполне вероятно, — ответил я. — Но в любом случае дальнейшее обсуждение этого по телефону я не считаю целесообразным.
— Разумеется, — ответил Дмитрий, — я и не собирался этого делать.
— Хорошо, — сказал я, — тогда до встречи или до связи, если вы сочтёте её необходимой.
Предварительное сообщение о самом факте беседы с генералом Гровсом действительно было мне полезно. Мне было важно понять, сохранила ли информация, получаемая от генерала Гровса прежнее судьбоносное значение для Дмитрия. Вопросы, связанные с этим следовало обсудить, но окончательная формулировка вопросов станет мне ясна после того, как я узнаю о содержании их беседы.
На следующий день мы встретились с Дмитрием в том же кабинете амбулатории, в котором проходили все наши психотерапевтические сессии. Он сказал:
— Раньше, чем продвигаться дальше, я хочу сообщить вам содержание беседы генерала Гровса со мной.
Он неожиданно сделал паузу сразу после этой фразы. По-видимому, обсуждение этой встречи требовало такого же предварительного обдумывания, какого требовали задачи, возникающие в ходе психотерапии. Как только Дмитрий умолк, я по привычке заметил время. Он продолжил своё сообщение спустя минуту.
— Александр сказал мне: «Я действительно заинтересован в вашей работе в CERN. Если вы останетесь здесь, то вам будет доступа только теоретическая работа. Возможности эксперимента в дальнейшем развитии теории могут в этом случае быть предметом только умозрительной оценки. В CERN вы будете в состоянии эти эксперименты проводить. Ситуация в этой стране может измениться, и тогда вы вернётесь с новыми знаниями и новыми представлениями. В этом случае и знания и представления могут быть использованы на благо России. Думаю, именно так будет называться нынешняя союзная российская республика после распада страны. Я сделал то, что и сейчас было очень трудно, а год назад было бы вообще невозможно. Вы напишете докладную о том, что для дальнейшей работы вам не нужны сведения о деятельности других подразделений конторы, и попросите изменить форму допуска. Я приложу к вашей докладной своё заключение о том, что данные, полученные вами в течение последнего года, не требуют совершенной секретности. Я также сообщу о том, что значительная часть полученных вами данных без точного описания эксперимента, была с моего разрешения опубликована в открытой печати. После вашей докладной и моего заключения форма допуска вам будет изменена на вторую. Что касается членов вашей команды, то такая же процедура возможна и для них. Впрочем, я не думаю, что для вашей четвёрки это важно. Насколько мне известно, планов отъезда за рубеж в настоящее время у них нет. Если вы примете моё предложение, то вы сможете пользоваться всеми благами, которые даёт контора, и ждать после отказа от второй формы допуска два года, а не три, как сейчас. Я думаю, что год для работы в конторе у вас ещё есть».
Пересказав слова генерала Гровса, Дмитрий замолчал. В этот раз я задал вопрос, не дожидаясь окончания паузы.


CERN теперь. Большой адронный коллайдер. Длина основного кольца этого ускорителя превышает 26 км.
Фото: Mike Procario
 

— Ваша встреча с Александром закончилась его предложением, вы ничего не ответили?
— Вчера, — медленно произнёс Дмитрий, — я ответил ему: «Я подумаю». Но беседа возобновилась сегодня. До этого я проверил в пространстве аргументации каждую мысль из цепочки, возникшей у меня до формулировки окончательного вывода. Аргументом «за» принятие его предложения была возможность сохранить запланированное на 1991 год финансирование до середины этого года. Это было важно для того, чтобы иметь средства на заработную плату моим сотрудникам. Разумеется, средства на зарплату команде были нужны только в том случае, если они останутся со мной после того, как в конце января следующего года я сообщу, что могу гарантировать своим сотрудника возможность работы с высоким заработком только до июля. «Кроме того, — подумал я, — наличие этих средств сделает возможным внеочередной эксперимент». Потребности в дополнительном эксперименте сейчас я не испытываю. Но такая потребность может возникнуть, если я смогу сформулировать задачу для внеочередного эксперимента. Возможно, что я смогу это сделать после обработки результатов последнего запланированного эксперимента в декабре нынешнего года. Я думаю, что внеочередной эксперимент будет возможен, даже если мои сотрудники покинут меня. Надежда Николаевна не раз мне говорила, что эксперимент может быть, в крайнем случае, проведён её сотрудниками, постоянно работающими на ускорителе. Все эти аргументы были «за». Но теперь я уже понимаю, что всегда существуют и аргументы «против». Я стал направленно их искать. Первым аргументом «против» было: работа в конторе даже после изменения формы допуска накладывает более серьёзные ограничения, чем работа в ИТЭФ. Если я буду работать в ИТЭФ, возможность открытой публикации всех моих теоретических представлений и подробных данных об эксперименте, будет определяться  советом по теоретической физике этого института. Во время работы в конторе границы отрытой публикации будет определять генерал Гровс. А Александр, не смотря на широту его мышления, совершенно необычную для закрытой экспертной службы, будет накладывать более суровые ограничения, чем совет в ИТЭФ. Если я буду работать в ИТЭФ, персональное приглашение из CERN может быть направлено через этот институт. В таком случае я останусь сотрудником института, даже в Швейцарии. Именно так был оформлен отъезд Юрия. Приглашение в адрес конторы немыслимо. Кроме того, я не могу остаться сотрудником конторы потому, что она перестанет существовать.
После этих слов пауза возобновилась. На этот раз я спокойно дождался её окончания. После паузы Дмитрий произнёс также медленно, несколько растягивая слова:
— Я ещё раз продумал ту аргументацию, которую вам сообщил. Я решил, что она адекватна, но хотел бы знать, что скажете по этому поводу вы.
— Аргументация адекватна, — подтвердил я. – Однако, вы ничего не сказали об своих итоговых представлениях.

 


CERN. Компьютерный институт.
Фото: cavorite
 

— Да, — сказал Дмитрий, — я ждал, пока вы оцените мою аргументацию. Теперь я могу сказать, что мои итоговые представления были сформулированы следующим образом: существует возможность компромисса. Если предположить что для работы в конторе у меня есть ещё год, то преимущества этой работы можно использовать при условии, что я буду регулярно посещать семинары в ИТЭФ и там публиковать препринты. Публикацию препринтов новых статей можно осуществлять в институте, даже если Юрий будет в Швейцарии. Достаточно его телефонного звонка. Срочную публикацию препринта это не обеспечит, но срочности, вероятно, уже не будет. Если эти условия соблюсти, то институт будет рассматривать меня как удалённого сотрудника независимо от того, будет ли это оформлено официально. Перейти в ИТЭФ можно примерно через одиннадцать месяцев. К этому времени члены моей команды определят своё будущее трудоустройство, если переход в институт их не устроит из-за низкого заработка. Достаточно проработать в ИТЭФ какой-либо значимый срок, например полгода-год, чтобы приглашение из Швейцарии было направлено в адрес ИТЭФ. В этом случае к моменту отъезда я буду оставаться сотрудником института, и наличие формы допуска не будет препятствием для отъезда.

Продолжение следует.

Начало цикла здесь.


По традиции, которая сейчас устанавливается, я попробую сформулировать некоторые вопросы для комментариев. Напоминаю, что комментарии не ограничиваются этими вопросами. Любые комментарии доставят мне удовлетворение. Обратная связь необходима для успешной работы журнала.


1) Считаете ли вы целесообразной проверку каждой из мыслей, составляющих цепочку перед выводом?

2) Считаете ли вы справедливым утверждение, что навык создания концепции не зависит от области, для которой эта концепция создаётся?

3) В какой мере важна, по вашему мнению, проверка ваших представлений о действительности в мысленном эксперименте?
 

 

Перейти к комментариям.

 

Posted in Без рубрики


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *