Donate - Поддержка фонда Ф.Б.Березина

35. Любовь к парадоксам и шуткам.

Однажды уже в Москве, имея степень доктора наук и известный научный авторитет, я зашёл на заседание международного симпозиума по фармокодинамике. Люди, которые там присутствовали, были людьми умными и образованными, но склонными рассматривать процесс терапии (в данном случае психофармакологической) несколько механистически. Мой покойный друг и соавтор ряда работ, человек невероятной эрудиции, приобретению которой способствовало знание почти десятка языков, Майк Петрович Мирошников, прослушав несколько докладов на этом симпозиуме, сказал: «Ну что же, это довольно квалифицированные часовщики» (имея в виду их технократичность и приверженность точному расчёту без учёта особенностей личности). На симпозиуме обсуждались проблемы двух- и трёх-камерной модели, т.е. проблемы содержания препарата в желудочно-кишечном тракте в крови и ликворе (рассматривались и другие разновидности камер) при любом подходе обсуждение сводились к вопросу о том, как распределение препарата по камерам влияет на эффективность терапии. Я не был участником симпозиума, но я уже не был человеком незнакомым московскому научному миру. Я думаю, что поэтому мне охотно предоставили слово. Случайно у меня с собой было несколько слайдов, отражающих связь между общей квалификацией врача и эффективностью действия препарата. Я показал их и сказал: «Я был бы весьма признателен, если бы мне объяснили, каким образом эффективная доза препарата обратно пропорциональна квалификации врача, независимо от рассмотрения содержания препарата в разных камерах».

Кто-то сказал, что моя любовь к парадоксам и шуткам известна, и обсуждение на симпозиуме продолжалось без всякого учёта моего замечания. А между тем, я думаю, что эта связь квалификации и эффективности зависит от того, насколько удачно подобрана психотерапевтическая методика и насколько ею владеет врач. Психотерапия при психозе – сложная задача. Большинство методов психотерапии мне представляются для этой цели непригодными. Я долго разрабатывал собственны подход и вначале назвал его «ориентирующей психотерапией». Понятие «ориентирующая психотерапия» не получило широкого распространения. Мой давний друг и соратник психофармаколог Леонард Георгиевич Полевой говорил мне: «Целое новое направление и здесь и в Ваших работах по тревоге, и выделение быстрого и медленного психотропных эффектов, всё перечислять я устану, Вам не по чину. Если бы Вы были академиком, распространение и терминов и методов было бы значительно более быстрым. Впрочем, Вы же знаете, что люди находят выход – когда Ваши исследования идут под именем «как известно» или «установлено, что»».

Не знаю, насколько прав был Леонард Григорьевич, но когда в 1976 году Аарон Бек разработал принципы когнитивной терапии, я ухватился за этот шанс, назвав ориентирующую психотерапию одной из разновидностей когнитивной терапии (что, в общем, соответствует действительности), что способствовало распространению разрабатываемых мною представлений. Таким образом можно считать, что когнитивная психотерапия или ориентирующая психотерапия как её разновидность повышала эффективность психофармакологического воздействия и позволяла получать положительный терапевтический эффект при меньших дозах используемых препаратов.

Читать комментарии

Этот пост в ЖЖ

Posted in Без рубрики

One Response to “35. Любовь к парадоксам и шуткам.”


Добавить комментарий для Арсений Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *