Начало цикла.

Предыдущий пост цикла

Ровно через неделю – на следующей сессии – Анаит сказала:
— Уже больше трёх недель я снимаю квартиру, а в квартире, в которой мы жили совместно с Олегом,  остался он.
— А Станислав по-прежнему с вами?
— Да. Но к моему величайшему изумлению, Олег перестал навещать Станислава.
— Как вы это объясняете?
— Полагаю, что в связи с нашим расставанием у него усилилась тревога и углубилась депрессия, которые я наблюдала уже при оформлении развода.
— Он ничего не сообщал мне об этом, — сказал я.
— Я думаю, что когда он хоть немножко придёт в себя, он возобновит контакт с вами. Вероятно, тогда он и расскажет вам и о депрессии.
— Я буду этого ждать. В крайнем случае я сам свяжусь с ним. Теперь когда ваш развод оформлен, я смогу даже назначить ему личную встречу. Любые упоминания о вас я могу прервать словами «Анаит уже не ваша жена».

Парк имени 50-летия  Октября – ближайший крупный парк к квартире, которую снимала Анаит.
Фото: udalec23.

— Это правда, — сказала Анаит, — вы можете это сказать. Но когда я начала думать о своём состоянии, чтобы точнее описать вам его, я ещё не знала, что я буду чувствовать в течение последующей недели. Сейчас, когда я почти месяц не видела Олега, я вдруг ощутила, что мне его не хватает.
— Можете ли вы сказать, в каких ситуациях вы чувствуете это наиболее остро?
— Да, — сказала Анаит, я чувствую это тогда, когда возникают проблемы и заботы, о существовании которых я раньше даже не знала. Я делила своё время между работой и Станиславом. Других проблем у меня не было. Теперь я понимаю, какую нагрузку брал на себя Олег, чтобы оградить меня от забот. У меня даже возникло некоторое сожаление по поводу того, что мы расстались. Та единственная потребность, которую он удовлетворял, я могу её назвать потребностью в заботе или опеке, неожиданно для меня оказалось чрезвычайно важной. Я не знала, что она у меня так выражена. Наверное, к нашим отношениям применимо расхожее выражение «Я жила с ним, как за каменной стеной».
— Вы сильный человек, — сказал я, — вы просто ещё не привыкли к такому большому, почти в два раза, возрастанию вашей ноши. А как вы делили время между работой и Станиславом?
— У меня было твёрдое правило проводить с ним час перед тем, как он ложился спать, и посвящать ему выходные дни. Даже когда моя работа требовала длительного пребывания в Компании после окончания рабочего дня,  я приезжала за час до того времени, когда ему полагалось ложиться спать, и уезжала, когда он засыпал. Когда Станислав утром просыпался, я по дороге на работу отвозила его в специализированный детский сад, который он посещает до сих пор.
— А что будет, когда в сентябре он пойдёт в школу? Вы думали об этом?
— Да, конечно. Когда-то вы сказали мне, что к ситуациям в семье полезно относиться также разумно и взвешенно, как и к ситуациям, связанным с моей работой.  Это была очень важная для меня фраза.  Теперь любую ситуацию, связанную с моей семьёй, я формулирую также чётко, как ситуацию, возникающую на работе, и действую по привычному рабочему стереотипу. Я заранее продумала жизнь Станислава после того, как будет окончательно утверждён мой развод с Олегом. Я договорилась с женщиной, которую я хорошо знаю и которая перестала работать, с тех пор, как её муж стал много зарабатывать,  о том, чтобы она стала няней Станислава. Она пришла в тот же день, когда я сняла квартиру и мы со Станиславом переехали в неё. Она знает меня и Станислава  давно, она давно любит Станислава, и я целиком могу на неё положиться. Я хочу, чтобы вы понимали,  что дружеские отношения я подкрепляю зарплатой, превышающей зарплату, которую она когда-либо получала на работе.
— И что же, ваши правила в отношении Станислава остались прежними?
— Разумеется. Час перед его сном – всегда, и все мои выходные я посвящаю ему. Кроме своего рабочего телефона я сообщила Станиславу и его няне телефон департамента, который я возглавляю. Я предупредила своего заместителя, а он обязательно присутствует в департаменте, если я отсутствую, что где бы я не была, даже на совещании у Генерального, меня бы ставили в известность о том, что мне нужно поговорить со Станиславом. Генеральный понимает необходимость этого и разрешает мне на 5-10 минут отлучаться с любого совещания.
— Не понимаю, — сказал я, — как же вы узнаёте, что вы нужны Станиславу когда вы на совещании у Генерального? Из всего, что я слышал о нём, можно сделать вывод, что он не терпит не санкционированных вторжений в его кабинет.
— Я узнаю об этом от его референта. Вы что-нибудь слышали о ней?
— Да, когда-то она мне звонила по вашей просьбе.
— Это очень спокойная, очень выдержанная, необычайно одарённая девушка с высоким интеллектом. Она, как и мы все, окончила факультет ВМК.
— А она может вторгаться даже на совещания?
— Да, Генеральный дал ей такое право. Говоря о ней он всегда улыбается, и шутит, что хотя он назначил ей высокую зарплату, ей ещё полагается молоко за вредность, потому что она постоянно имеет с ним дело.
— Она знает, что он так говорит?  — поинтересовался я, хотя это не имело прямого отношения к делам Анаит.
— Знает, и смеётся по этому поводу. Её любят в Компании потому, что она старается выполнить любую просьбу, с которой к ней обращаются сотрудники. Я ещё раз повторяю, что Станислав даже во времена моего замужества, был самым любимым мною человеком. Он был личностью даже в 4 года. Читать она начал в три года, и в то же время начал играть в шахматы. Я любила его и восхищалась им. О том, что я гордилась им, можно даже не говорить. Вы когда-то сказали, что это моя школа, но я всегда полагала и полагаю сейчас, что это дар свыше.
— Дар свыше, — сказал я, — даётся с благоволения Всевышнего. Не знаю, благоволит ли Всевышний только Станиславу, или вам тоже, судя по вашей карьере.
— Да, — сказала Анаит, — но, значит, именно Всевышний решил, что я должна покинуть Олега.
— Не знаю, — ответил я, — придавал ли он этому значение.
— Но, во всяком случае, я думаю, что Всевышний против меня ничего не имеет, ведь наверняка он привёл меня к вам.
— Ко мне приходят разными путями, у меня было бы очень мало пациентов, если бы для этого каждый раз требовалось соизволение Всевышнего. Ещё когда я был 12-летним мальчишкой,  очень религиозная хозяйка дома, в котором жили моя мать, сестра и я, говорила мне: «Говорите всем Вы». Я тогда сказал ей: «Вы первый человек, который обращается ко мне на вы». И она ответила: «Всем Вы, только Богу ты. Бог один, а нас, чертей, много».
— В беседах со мной вы часто цитировали Библию, — сказала Анаит, — вы с того времени её помните?
Я ответил:
 — У меня в то время была только одна своя книга – «Овод» Войнич. Я её уже знал наизусть. Я привык постоянно читать, а в доме хозяйки была только одна книга – Библия. Я так часто её читал, что она перекочевала ко мне в комнату.  Хозяйка дома очень одобряла это увлечение и часто просила читать ей вслух.  Родом она была с Украины, я хорошо знал украинский, и со мной она часто на украинский переходила. И она говорила обо мне по-украински всем людям, которые к ней приходили: «То божья детина». Простите, Анаит, терапевт не имеет права говорить о себе. Это первый и последний раз.

Хозяйка дома, в котором мы жили, была родом с Украины.
Фото:    Л.Светлана

— Благодарю вас за доверие, — ответила Анаит.
— Что же касается гордости за Станислава, то им гордитесь не вы одна, то же самое чувство испытывает Елена Дмитриевна, которой после первой беседы он часто звонит.
— Да, — сказала Анаит, — в свои неполные 7 лет Станислав прекрасно разбирается в людях. К Зинаиде Петровне, своему персональному тренеру по шахматам, он относится снисходительно, но он никогда не высказывался снисходительно о Елене Дмитриевне.
Остальная часть сессии была посвящена проблемам, которые возникли после того, как Анаит вышла из-за каменной стены, которую выстраивал вокруг неё Олег.

Продолжение,

К комментариям в ЖЖ.

Tags: Анаит, Личность и проблемы в ближайшем окружении

Posted in Без рубрики