Начало цикла.
Предыдыдущий пост цикла.

В начале следующего визита Лара сказала мне:
— У меня странное впечатление, как будто бы я раздваиваюсь. Я справляюсь с работой в издательстве, я с увлечением работаю над новой ролью в театре, а рядом со всем этим в душе огромная пустота от осознания, что мамы больше нет и никогда не будет. И всегда при этом возникает ощущение, что я сделала не всё возможное для того, чтобы она ещё жила.
— Всё то же самое, Лара, — сказал я, — вы вновь уменьшаете дистанцию межу собой  и трагическим событием – смертью мамы. Понимаете ли вы, что чем дальше во времени будет отодвигаться это событие, дистанция будет увеличиваться.  Если же у вас не будет ощущения увеличения дистанции, то это уже не обычная реакция горевания, а болезненная фиксация на горе.

На этом кладбище был похоронен вначале отец Лары, а потом и её мать.
Фото:  sashabramov2011

— Я всегда была рядом с ней, — сказала Лара, — иногда я чувствую, что когда её нет, нет и меня.
— Какие аргументы вы можете привести в пользу такого утверждения?
— Здесь не может быть аргументов, это чувство, — ответила Лара.
— Чувство не бывает без мысли, как не бывает и мысли без чувства. Есть механизм, обеспечивающий целостную работу мозга. При  стрессе этот механизм обеспечивает параллельное возникновение соответствующих эмоций и мыслей. Между центральным механизмом, эмоциями и мыслями непрерывно циркулирует возбуждение. Не могут существовать отдельно эмоция, не могут существовать отдельно когнитивные (в том числе мыслительные) структуры.  Поскольку только в таком единстве определяется Ваше ощущение мира, если разорвать кольцо эмоции -когнитивные структуры в когнитивном звене, исчезнет и эмоция. Против мыслей уже могут быть аргументы.  Я попробую это разобрать, а потом такую работу вы будете проделывать сами. В данном случае эмоция это тоска, вызванная потерей, а мысль  — «Меня нет, когда нет мамы». Но вы никогда не были и не можете быть придатком какой-то другой личности, каждая человеческая личность имеет собственную ценность, стремящуюся в бесконечность. Пока личность существует, она уникальна и суверенна и в силу своей суверенности сохраняется независимо от того, что происходит с другими субъектами. А то, что вы ощущаете как пустоту в душе, постепенно заполнится воспоминаниями. Вы не раз услышите, что человек жив, пока о нём помнят. Это нельзя воспринимать буквально, тот, кто погиб – погиб, но это свидетельствует о том, что память может заполнить пустоту, оставшуюся в душе после ухода близкого человека. И нет раздвоения в том, чтобы делать что-нибудь  нужное и интересное вам и одновременно заполнять пустоту воспоминаниями о матери. Если этот процесс будет протекать нормально, то дистанция между вами и событием горя неизбежно будет увеличиваться. То кольцо, которое составляют негативные эмоции и связанные с ней мысли, будет разорвано в когнитивном звене и воспоминания перестанут причинять боль.
— Я верю вам, — сказала Лара, — вы единственный человек, слова которого я воспринимаю как непреложную истину. Я воспринимаю эту истину всем сердцем и уже сейчас я понимаю, что я есть, хотя мамы нет, и что я буду до тех пор, пока придёт мой собственный час.
Она говорила негромко, но выразительно, слова сопровождались адекватной мимикой, а иногда уместным жестом, и я подумал, что даже в жизни Лара остаётся в рамках той или иной роли. Это должно было облегчить ситуацию, если Ларисе удастся ангажироваться в адекватную роль. Потом она попросила у меня разрешение прочитать мне несколько отрывков из роли, которую она сейчас собирается играть. Мне нравилась её манера игры, она погружалась в роль и не просто понимала принципы школы Станиславского, ей удавалась классическое «не играть, а быть».
После этого в каждой следующей встрече Лара играла мне отрывки из своей роли, и я совершенно искренне говорил, что мне нравится её манера игры. И уже упомянутый принцип школы Станиславского она тут же подтвердила.
— Когда я начинаю играть роль, я перевоплощаюсь. Я живу заботами моего персонажа, я думаю, что с ним, т.е. со мной, было вчера и чего я ожидаю от завтра в качестве персонажа. Меня хвалят за это, режиссёр говорит, что когда я появляюсь на сцене, нет ощущения игры, просто пришёл человек и высказывает наболевшее, обсуждает свои проблемы, а то, что я живу в реальной жизни, где проблемы у меня другие, абсолютно незаметно. Это и не может быт заметно, потому что когда я играю, их нет.
По мере того, как приближался спектакль, Лара всё больше жила в роли и всё меньше в реакции горя.
— Вы придёте на меня посмотреть? – спросила она.
— Если я буду свободен и будет свободна Елена Дмитриевна, мы обязательно придём.
При следующей встрече Лара говорила уже только о спектакле, сказала, что он будет через неделю:
— Это будет, правда, не спектакль, а то, что называется прогоном, т.е. будет тот же спектакль, но не для широкой публики.  Вы хотите быть на спектакле или на прогоне?
Я позвонил Елене Дмитриевне, и она сказала мне:
— Поблагодари Лару и скажи, что на прогоне нам будет интереснее, потому что это будет первый показ.
— Мы с Еленой Дмитриевной придём на прогон, — сказал я Ларе.
— Мне будет немножко страшно, — ответила Лара, — потому что вы первыми увидите целостное исполнение роли. Но тусовка там всё равно будет.
Когда мы пришли на спектакль, я понял, что такое театральная тусовка — все свободные актёры студенческого театра, много профессиональных артистов из таких престижных театров как «Современник» и МХАТ, журналисты, которые писали о театре. Лара знакомила нас с каждым из них, но когда она уже ушла за кулисы, люди продолжали приходить, только я не знал, кто они такие.
Зал был полон, это был спектакль для своих. Лара вышла на сцену из-за кулис точно такой, какой я её знал – грустной, задумчивой, стремящейся понять, что происходит в ней и в мире, и, обращаясь к кому-то невидимому, она спросила:
— Он не приходил?
И голос из-за кулис ответил:
— Он уже подходит, я вижу.
Появился партнёр Лары, начался диалог, который Лара вела с такой искренностью, с такой душевной тонкостью и отзывчивостью, что это было трудно назвать игрой. После первого действия был антракт. Я ожидал, что Лара подойдёт к нам, но она не вышла из-за кулис. По интенсивности аплодисментов, которыми сопровождалось окончание первого действия,  я понял, что спектакль принимается благожелательно.
Во втором действии Лара играла не хуже, чем в первом, а конец спектакля был как будто специально для неё написан. Её персонаж оказывался на распутье, нужно было принимать какое-то решение, и она сказала своему партнёру:
— Я способна принимать решение. Я решу и это, но не сейчас, сейчас душа для решения ещё не созрела.

Фото здания театра начала прошлого века.
Фото с сайта  pastvu 

Это были последние слова, а аплодисменты на этот раз были просто громовыми.  Когда опустился занавес, почти все присутствующие ринулись за кулисы, но Лара подошла к нам. Она сказала:
— Там все не поместятся,  а я хочу поговорить с вами спокойно. Мне это очень важно. Вам понравилось?
— Очень, — сказал я и Елена Дмитриевна добавила:
— Я люблю театр и я театрал взыскательный, но сегодня вы мне доставили огромное удовольствие.
Какой-то человек вышел в зал, огляделся и подошёл к Ларе:
— Я тебя ищу. Тебе надо вернуться за кулисы, там тебя ждёт с десяток огромных букетов цветов, поклонники и толпа журналистов.
— Сейчас, — сказала Лара, — я только чуть-чуть договорю.  Это мой режиссёр, — сказала нам Лара, — я хочу вас познакомить.
Элегантный приветливый человек  улыбнулся и сказал:
— Конечно, нас надо познакомить, но я не сомневаюсь, что вы именно тот талантливый врач, который вернул Лару на сцену.
— Он не просто врач, — сказала Лара, — он профессор и выдающийся. А это – Елена Дмитриевна, которая в лаборатории Феликса Борисовича играет вторую скрипку, но порой берётся за первую.  Я хочу, чтобы вы запомнили друг друга, потому что Феликс Борисович может вам, Эмиль Аркадиевич,  быть полезным, а Елена Дмитриевна – большая любительница театра и я уже сейчас прошу звонить ей, когда будут намечаться интересные спектакли, приглашать её и обеспечивать ей комфорт.
Эмиль Аркадиевич засмеялся:
— Глядя на Елену Дмитриевну, даже без всякой просьбы испытываешь желание пригласить её на спектакль и обеспечить ей максимальный комфорт.
Лара улыбнулась и добавила:
— А если вы пригласите Елену Дмитриевну, Феликс Борисович будет её сопровождать, потому что по-другому не бывает.

Продолжение.

Вернуться в LiveJournal к комментариям и вопросам.

Tags: Лара

Posted in Без рубрики