710. Закон парных случаев. Лара. 12
Начало цикла.
Предыдыдущий пост цикла.
Утром следующего дня я проводил беседу с Ларой перед её уходом в отпуск. Она отрицала какие-нибудь неприятные ощущения и любые затруднения в движениях конечностей. Лара утверждала, что согласилась на отпуск без выписки из клиники только для того, чтобы иметь больше свободных дней.
— Как бы вы оценили своё состояние, по сравнению с периодом, предшествующим вашей госпитализации?
И Лара торжественно и раздельно произнесла:
— Я никогда не чувствовала себя лучше!
Я разрешил ей не приходить в клинику на проверку, а просто каждый день звонить мне по телефону и сообщать, нет ли каких-нибудь неприятных изменений.
— А если мне за эти три недели захочется два или три раза зайти, вы сможете уделить мне время?
— Конечно, Лара. Формально вы находитесь в клинике, и вы моя пациентка.
Наши еженедельные встречи с Ларой во время её отпуска проходили в клинике С.С. Корсакова, иногда возле этого бюста П.Б.Ганнушкина.
Фото: Татьяна Барлас
Она встала, несколько мгновений постояла молча и сказала:
— Мне кажется, что если я буду вас время от времени видеть, у меня всё будет хорошо. И у моей мамы тоже.
— Лара, — сказал я, — мы говорили с вами о вашем умершем отце и о вашей матери, и я всё время повторял: ваша мать умрёт, как уже умер отец. Вы останетесь в одиночестве. Нет сомнения, что заботиться о больной маме необходимо, но ваша жизнь будет продолжаться после её смерти, и должно быть ещё что-то, что вам в жизни дорого и чем в неизбежный период горевания вы сможете заняться.
— Я слышу всё, что вы говорите, — ответила Лара, — но от одной мысли я не могу отказаться. Пока мама жива, главное – сделать всё, чтобы она жила как можно дольше.
Уточнив, что она будет звонить каждое утро в 10 часов в мою лабораторию, Лара снова после короткой паузы повторила:
— Пока я буду общаться с Вами, всё будет хорошо.
На этот раз я не стал возражать и Лара, протянув мне на прощанье руку, пошла к двери, в дверях остановилась, обернулась и махнула мне рукой, как будто бы я уезжал на поезде.
Потом Лара звонила по утрам. Она всегда начинала с сообщения о здоровье мамы, которое, по мнению Лары, неизменно улучшалось. Она ежедневно навещала маму в больнице, старалась её развлечь, и когда Лара уходила от мамы, к маме приходила Ларина тётя — мамина сестра. У Лары было необычно много свободного времени, и всё это время она посвящала сценической деятельности: читала пьесы, которые прошли в театре во время её отсутствия, знакомилась с репертуарными планами, присутствовала на репетициях. А вскоре она стала готовиться выступать во втором составе спектакля-долгожителя студенческого театра МГУ «Принцесса на горошине». Все в театре понимали, что за долгое отсутствие Лара пропустила много театральных событий и важных концептуальных спектаклей. С ней охотно занимались индивидуально, стремились поддерживать её оптимизм, и вскоре она появилась во втором составе всё той же «Принцессы на горошине».
Ко мне Лара действительно приходила каждую неделю, говорила, что нет смысла обсуждать её состояние, поскольку оно «безукоризненно», и обязательно просила меня прочесть какие-нибудь стихи. На третий раз она мне сказала:
— Я пытаюсь играть вас в стихах, которые вы читали. Я запоминаю ритм, паузы, интонации, а потом повторяю их уже дома. У меня странное ощущение, что стихи сыграли важную роль в вашем методе врачевания, и если их произносить в том же ключе, они снова будут оказывать целебное действие, если это потребуется.
После трёхнедельного отпуска Лара попросила выписать её.
— После выписки, — сказал я, — вы имеете права ещё на 10 дней больничного листа, но потом я уже не буду иметь права каким-либо образом освобождать вас от работы.
— Я потому и прошу выписки, — сказала Лара, — что думаю, что мне пора вернуться на работу, чтобы не возникла мысль, что я исчезла навсегда и мне не стали искать замену. Я люблю театр МГУ, но он не может быть для меня местом работы, мне придётся вернуться в издательство.
После этой фразы её сияющие глаза вдруг потухли.
— Вам не хочется там работать? – спросил я.
— Это хороший коллектив, вокруг меня доброжелательные люди, но по характеру я, всё-таки, человек сцены. Я надеюсь, что час сцены для меня ещё пробьёт, но это будет когда-нибудь потом.
Теперь, когда была оформлена выписка, Лара могла и не поддерживать со мной контакта. Я был готов к этому, пациенты, у которых не возвращалась симптоматика и удачно складывалась жизнь, обычно исчезали из поля моего зрения и возвращались только в случае рецидива. Но Лара оказалась исключением. Каждую неделю она звонила или заходила ко мне в лабораторию. «Так спокойнее, — говорила она, — Я думаю, что человек, который отказался бы от помощи доброжелательного волшебника, поступил бы неразумно.
Когда мать Лары вернулась домой, довольная своим состоянием, хотя и понимающая, что до конца её дней в любой момент может возникнуть тяжёлый приступ стенокардии, Лара рассказала мне:
— У мамы привычка каждый день звонить мне на работу. Я стараюсь находиться возле телефона, чтобы первой взять трубку. Чаще всего ей просто хочется со мной поговорить, но в прошлом, до последней госпитализации, были случаи, когда она говорила: «Вызывай скорую помощь и выезжай». И я никогда не гарантирована от повторения таких эпизодов. Сердце начинает стучать, как только я беру трубку, до того, как она успевает что-нибудь сказать, и мне может стать плохо, не смотря на то, что ей хорошо. Сейчас, когда тётя ещё здесь, стук сердца при телефонном звонке мамы значительно меньше. Я думаю, что если маме будет плохо, позвонит тётя. Но тётя через неделю уезжает, и у меня опять начнёт стучать в груди при каждом мамином звонке.
Первое время после маминой выписки, если Ларе было нужно присутствовать на репетициях, а потом участвовать в спектаклях, кто-нибудь из её подруг разделял с мамой одиночество, и это успокаивало маму. Но потом она стала говорить, что хочет, чтобы с ней была дочь, а не какие-то другие девушки, пусть даже очень приятные. Маму удалось уговорить согласиться на Ларины отлучки, пока спектакль стоит в текущем репертуаре, но на продолжение её сценических занятий последовала категорическая мамина реакция: «Ты ещё молода, — сказала мама, — и успеешь стать актрисой после того, как я умру». Лара хорошо знала маму и понимала, что это окончательное решение. Теперь день Лары делился между издательством и домом, единственным исключением были визиты ко мне. Для мамы Лары это была уважительная причина. Она знала, что дочь была тяжело больна, что у неё был очень хороший врач, который согласился наблюдать её и после выписки. С точки зрения мамы такое наблюдение было разумно, и она говорила: «Иди, дочь. Попроси соседку Серафиму, чтобы зашла ко мне».
— Я не больна, — говорила мне Лара, — просто мне стало тяжело жить в этой ситуации.
В этом здании с 1958 по 1994 год располагался студенческий театр МГУ.
Фото: Димончик
— Телефон позволяет неограниченно общаться, — говорил я, — а когда вы общаетесь с приятным вам собеседником, вы дистанцируетесь от ситуации. Умение дистанцироваться от тяжёлой ситуации в том методе психотерапии, которым я преимущественно пользуюсь, считается очень важным. Если мама будет спрашивать, кому вы звоните, вы всегда можете сослаться на меня. Пусть к вам приходят те люди, которые вам нужны. Отмечайте какие-то общие даты, дистанцируйтесь от ситуации «Есть только я и больная мама». Вам придётся жить, когда мамы уже не будет, и не нужно усугублять своё горе одиночеством.
Но мой разговор с Ларой никогда не заканчивался без просьбы прочесть стихи. Лара научалась дистанцироваться от ситуации на неделю, на десять дней, но потом ей снова нужен был разговор со мной, чтобы вновь услышать мои слова и убедиться, что она вправе дистанцироваться от ситуации.
Вернуться в LiveJournal к комментариям и вопросам.
Предыдущая запись
Следующая запись
Tags: Лара
Posted in Без рубрики
Добавить комментарий