Начало цикла.
Предыдыдущий пост цикла.

Когда мы расположились в задней комнате ординатуры второго отделения, Лара сказала:
— Даже если сегодня ещё будут деловые разговоры, то я бы хотела, чтобы вначале Вы выполнили своё обещание насчёт стихов.
— Это обещание не уточнялось, — сказал я, — было неясно, кто будет читать стихи – вы или я.
— Мне бы хотелось, чтобы вы, — сказала Лара.
— Это потребует от вас некоторых усилий. Вы сейчас сидите, облокотившись на подушке. Я не вижу вашего лица и не могу оценить вашей реакции на стихи, которые буду читать. Попробуйте выпрямить ноги. Если вы не сумеете сделать этого сами, я вам помогу.
— Подождите помогать, — сказала Лара, — я попробую.
Она выпрямила ноги.
— Когда ноги устанут, скажите и я разрешу вам поставить их снова на подставочку. Тренируйтесь в таких вещах, ваше домашнее задание – научиться пересаживаться на стул. Тогда мы посмотрим, как дальше будет со стихами.
— А сейчас?
— А сейчас я вам уже обещал. Что бы вы хотели послушать?
— Вы любите Блока?
— Люблю.
— А можете вы мне что-нибудь прочесть из его стихов?
— Ну, давайте что-нибудь недлинное.
Я прочитал ей стихотворение «В густой траве пропадёшь с головой…».
— Я слышала эти стихи, — сказала Лара, — но не слишком хорошо помнила. Вы когда-нибудь повторите мне их снова?
— Конечно, мы будем ещё довольно долго работать. Ну что, хватит на сегодня стихов?

Шахматово. Усадьба Александра Блока, все процитированные стихи были написаны там.
Фото: Фотограф Таня Ткаченко   

— Хотелось бы ещё, но у вас были ко мне какие-то вопросы.
— Да. Прежде всего, я хочу спросить, стала ли ваша речь свободной?
— Пожалуй можно сказать, что моя речь почти достигла того уровня, который был до заболевания. И я продвигалась в этом так быстро, что думаю, речь завтра уже будет такой, как до болезни.
— А что с движениями?
— Мимические жесты свободны, произвольные движения ещё несколько затруднены.
— Но вы сможете поесть сегодня?
— Я постараюсь.
— Если постараетесь, я уверен, это вам удастся. Сейчас ваша мама в больнице, но когда её выпишут, вам придётся взять на себя уход за ней.
— В первый месяц после выписки тётя, её сестра, поживёт с нами, и тогда будет ясно, смогу ли я выйти на работу, если сама буду здорова к тому времени.
Я посмотрел на часы и сказал:
— Через полчаса будет обед, обед здесь в два. И хотелось бы посмотреть, сможете ли вы сидеть за столом. Проделаем такую тренировку? И если у вас получится сразу, то, может быть, останется время прочесть ещё одно стихотворение.
Я выкатил Лару из ординаторской и подкатил к столу в столовой отделения.
— Давайте начнём так, — сказал я, — Наклонитесь вперёд, вы сможете положить руки на стол?
Эта операция удалась Ларе со второй попытки.
— А теперь, опираясь на стол, попробуйте одну выпрямленную ногу поставить на пол.
Потребовалось три или четыре попытки, пока выпрямленная нога не оказалась на полу.
— Прекрасно. А теперь с моей помощью попробуйте выпрямить корпус и стоять, опираясь на эту ногу.
Я взял  Лару за талию и приподнял.
— Можете стоять на этой ноге?
— Если поставлю другую рядом, — ответила Лара.
— Хорошо, поставьте.
Опять повторилось три или четыре попытки, пока вторая нога не оказалась рядом с первой.
— Хорошо, — сказал я, — стул я вам поверну. Я буду поддерживать вас одной рукой, садитесь.
Попытка сесть на стул удалась
— Очень хорошо. Я попрошу сестру, чтобы вам помогли встать из-за стола после обеда, если это потребуется.
— Время осталось, — сказала Лара, — и я заслужила награду.
— И что вы хотите теперь?
— Если можно, опять Блока.
— Хорошо. Вы любите «Скифы»?
— Я их мало знаю.
— Ну, тогда слушайте.
Я прочёл ей и это стихотворение, и она сказала:
— Это какой-то другой Блок. Но Блок всегда хорош.
— Хорошо. Я сейчас пойду к сестре и попрошу, чтобы за вами закрепили это место за столом, и чтобы потом вам помогли добраться до палаты. Посидите минут пять, я сейчас вернусь.
Вначале я выяснил у дежурной сестры Нины, свободна ли уже постель.
— Да, — сказала Нина, — её как раз сейчас перестилают.
— А обед через пять минут?
— Ну, если не запоздают его привезти, это бывает, хотя и редко.
— Я посадил Лару возле какого-то стола, пересаживаться ей трудно. Можно за ней закрепить это место?
Веснушки Нины, почти невидные, когда её лицо было серьёзным, сразу обнаруживались, когда она улыбалась.
— Мы не будем подрывать Ваш авторитет, — сказала она, — раз вы отдали это место, оно будет вашей пациентке принадлежать.
И потом, распахнув окошко в коридор отделения, она громко сказала:
— Валя, зайди.
В кабинет дежурной медсестры вошла средних лет невысокая щуплая женщина, в которой я узнал уже представленную мне диетсестру.
— Что у нас с обедом? – спросила Нина.
— Уже в раздаточной, — ответила Валя, — сейчас будем развозить.
— Но начните с пациентки Феликса Борисовича, а он вам заодно её покажет. Пусть она будет всегда сидеть на этом месте. До палаты она, наверное, ещё не доберётся сама, помогите ей пересесть на каталку и пусть буфетчица отвезёт её в палату.
— А почему в палату её буфетчица должна отвозить? – спросила Валя. – Из-за стола она ей поможет выбраться, а дальше ей поможет дежурная санитарка.
— Резонно, — сказала Нина. – Мне просто не хотелось, чтобы санитарка входила в пищевую зону.
— Ну, из пищевой зоны мы её выкатим.
Валя обернулась ко мне:
— Что, Феликс Борисович, — вы сможете сейчас показать мне вашу подопечную?
— Как вам будет угодно.
— Ну, пойдёмте. Сейчас будут развозить обеды, и я её покажу буфетчице.
Мы вернулись в столовую. Я познакомил Лару с буфетчицей и, уходя, сказал:
— Пока я прощаюсь с Вами, Лара, у меня сейчас конференция. Но завтра я снова приду.
— С новыми стихами? – улыбнулась Лара.
— Ну, мы не будем работать в одни ворота. Раз я, раз вы. Согласны?
— Согласна.
— А сейчас, опираясь на стол, вы сможете встать, чтобы со мной попрощаться?
С видимым усилием Лара встала со стула.
— А одной рукой удержитесь?
— Попробую.
Ей это было явно трудно, и я не стал затягивать.
— Ну, а вторую давайте мне. И всего вам доброго.
Лара села с явным облегчением и со словами «И вам всего доброго» улыбнулась мне.
— У вас хорошее настроение, — сказал я, — это из-за того, как быстро улучшается ваше состояние?
— Да, и это тоже. Но кроме того, тётя передала мне записку, она говорила с лечащим врачом моей мамы, и та сказала, что мамино состояние улучшается, и что если так пойдёт дальше, то на следующей недели её, наверное, уже переведут в общую палату. Но вы мне ещё не сказали, когда вы придёте завтра.
— Вам сейчас ещё трудно выходить за пределы отделения, поэтому я выберу время, когда здесь будет свободное помещение – учебная комната или вторая ординаторская. С утра вам об этом сообщат.
Темой конференции была связь между миокинетическими характеристиками и мотивацией достижения. Доклад делала Елена Сергеевна, как всегда сосредоточенная, тщательная и хорошо подготовленная. Конференция протекала как обычно, задавались вопросы, высказывались мнения, вспыхивали мини-обсуждения, но как только я подвёл итог этому докладу,  Сашенька сказала:
— Феликс Борисович, мы работали добросовестно всю конференцию, и были достаточно терпеливы. А теперь мы ждём от вас краткого сообщения о новых чудесах. А то получается, что в отделении знают о них больше, чем мы.
— Чудес-то пока нет,  Сашенька, — сказал я, —  и это не Наджаф, это значительно более трудный случай. И бихевиоральная терапия здесь – только первый этап. Нужно, чтобы пациентка, которая уже начала говорить, а начинали мы с мутизма, научилась и двигаться.  Сейчас движения руками возможны, хотя и с затруднением, стоять на ногах без посторонней помощи она ещё не может, и совсем не может ходить.

В этом доме  по адресу  Кропоткинский пер., 24 строение 1. в 1870-х гг. жил основатель нашей клиники профессор Сергей Сергеевич Корсаков.
Фото:  nvirtiuga

— Ага! – сказала Сашенька, — значит, это только половина чудес. Но согласитесь, за два дня и это неплохо.
— В этих стенах, — ответил я, — Лара чувствует себя защищённой, освобождённой от всех обязанностей, к ней здесь расположены. Контакт с лечащим врачом её матери возложен на тётю Лары, а когда будут разрешены посещения мамы, тётя же будет их осуществлять. Это естественно, Лара сейчас не в состоянии это сделать. Она даже позволила себе благородный жест – она отказалась от дополнительной заботы со стороны тёти и написала ей, что она здесь в хороших условиях, что ей понравился первый обед в открытом отделении. И поэтому Лара попросила тётю посвятить всё своё время маме, которая значительно больше нуждается в заботе и помощи.  Это, по крайней мере, следует из записки, которую Алла Викторовна передала мне только что.
— А в чём тут дополнительная трудность? – спросил Ланеев.
— Обозначается вторичная выгода, — ответил я, — если её состояние станет настолько хорошим, что её можно будет выписать, то ей придётся разделить заботу о матери, и тётя может решить, что Лара сможет справиться с этими заботами одна.
— А она этого не хочет? – спросила Наташа Бебешева.
— Она этого боится. Насколько я могу судить сейчас,  у неё гипоталамический синдром. В пользу предположения о наличии органического поражения мозга или, по крайней мере, остаточных явлений такого поражения, свидетельствуют несомненные  явления каталепсии в начале пребывания в клинике, а о гипоталамической природе процесса – пока только тяжёлый смешанный вегетативно-сосудистый криз. Для того, чтобы локализацию утверждать достоверно, нужны либо какие-нибудь эндокринные расстройства, либо расстройства, которые, несомненно, свидетельствуют о заинтересованности гипоталамуса. К таким расстройствам, например,  можно отнести выраженные нарушения потребностей, как это бывает у больных с гипоталамическим синдромом в периоде первичного полома.
И снова вступила Сашенька:
— А из стихов вы сделали положительно подкрепление?
— Да.
— Но ходить она начнёт хотя бы  завтра или послезавтра? – спросила она.
— Это сложный случай, Сашенька, — сказал я, — боюсь прогнозировать сроки.

Продолжение.

Вернуться в LiveJournal к комментариям и вопросам.

Tags: Лара

Posted in Без рубрики