Фселикос продолжал:
— Встав во главе крупного научного центра с весьма разнообразными направлениями исследований, Шило считал основной своей функцией наведение порядка. Нужно было иметь трёх-четырёх доверенных людей, которые разбирались бы в биологии моря и океанографии, в вулканологии и сейсмической активности. Главное, что требовалось от этих людей – это абсолютная лояльность и наличие квалификации, достаточной, чтобы не допустить абсурдных решений. В этом узком кругу и принимались решения, которые потом оформлялись через президиум ДВНЦ РАН. Шило не осуждал людей, которые хотели с ним конфиденциально обсудить внутренние проблемы своих подразделений, и всегда заверял такого рода информаторов, что он ценит их услуги, и никогда никакую беседу не придаст гласности.

— Мой отдел, — продолжал Фселикос, — вызывал у Шило раздражение. Сам он не мог разобраться в том, что мы делаем – ведь он был геологом, человеком бесконечно далёким от микроэлектроники, и это только усиливало его настороженность. Считая необходимым демонстрировать бдительность, он за полгода организовал проверку лаборатории двумя межведомственными комиссиями из центра. Члены этих комиссий были грамотными специалистами, далёкими от межведомственных дрязг, и, естественно, одобрили деятельность моего отдела. Ни у кого из членов комиссии не возникло сомнений в том, что эта работа необходима, но настороженность Шило всё-таки сохранилась, поэтому Александрову пришлось выставить мою кандидатуру, минуя ДВНЦ.
— Я думаю, что это только подтверждает вашу значимость.
— Может быть, — ответил Фселикос. – Но я предпочитаю работать в бесконфликтной атмосфере. Кроме того, я не смог развернуть одну из планировавшихся лабораторий, поскольку не нашёл для неё достаточно сильного руководителя в Приморье. В моём ленинградском коллективе такие люди были, но выбирая между наукой и престижностью, они выбрали престижность. Пока это не критично, я к этому вернусь после выборов.
Фселикос замолчал.
— Вы, сопоставляя два общественных строя, — сказал я, — говорили, что каждый из них имеет свои преимущества и свои недостатки. А если суммировать это, можно сделать вывод в пользу того или иного общественного устройства?
— Приходится разбираться конкретно в каждой ситуации. Даже на уровне научного центра можно оценить, как достоинства превращается в недостатки, а недостатки в достоинства. Возможность надолго планировать работу, подбирать кадры исходя исключительно из квалификации, таланта, работоспособности – это очень важные достоинства в этой, если так можно выразиться, ячейке социализма. Эти преимущества сохраняются и дальше, но на смену Капицы приходит Шило, а ему нужны уже другие кадры, и изменение направления исследования таким образом, чтобы он мог наиболее выгодно представить себя. Давайте ещё раз вспомним историю машины УМ-2. В ней были особенно заинтересованы Туполев и Королёв. В военной авиации существовала своя автоматизированная система управления, и главком ВВС решил, что эта система должна быть в авиации единственной, нет смысла рассматривать альтернативные варианты. Он был бы, безусловно, прав, если бы шла война, но в мирное время целесообразно создавать разные системы, сравнивать их, преимущества и недостатки, и если бы оказалось, что предпочтение нужно отдать не той системе, которая сейчас утверждена приказом главкома ВВС, то было бы ещё время перевооружить авиацию более эффективными системами. А с Королёвым получилось по-другому. Он лично был заинтересован в нашей машине, и был достаточно влиятелен, чтобы настоять на своём решении.
Я засмеялся:
— В его заинтересованности я мог убедиться лично, когда он попросил меня проконсультировать сотрудника, представлявшим его КБ в вашем КБ-2. Он сказал, что это чрезвычайно важная задача, от эффективности этого сотрудника зависит многое, и что если я верну этого человека в строй, я окажу большую услугу советской космонавтики. До этого я с Королёвым никогда не общался лично, но был наслышан о том, что он лично вмешивается только тогда, когда ситуация представляется ему крайне важной.

УМ-2 должна была играть роль управляющей машины уже на корабле «Союз-1». Корабль полетел без этой машины, и лётчик В.М.Комаров погиб.
Фото: NASA

— Так это и было, — сказал Фселикос. – Я не знал, что он звонил вам, но он всячески форсировал разработку бортовой машины для «Салюта», и даже создал объединённую группу из своих и моих сотрудников для решения этих задач. Но Королёв тяжело заболел, его оперировали, и, хотя хирурги решили, что операция прошла успешно, Королёв умер на каталке, на которой его везли в реанимацию. А его преемник не был так решителен. Несостоявшийся дебют в авиации и космосе, возместил вполне удачный старт бортовой машины на флоте. Для подводных атомных крейсеров габариты управляющей системы не были решающим фактором, но большую часть подводного флота составляли дизельные лодки, а там масса и габариты имели решающее значение. Мы уже прошли этап, на котором превращали килограммы в граммы. Сейчас предстояло перевести граммы в микрограммы, и этой возможностью заинтересовался главком ВМФ адмирал Горшков. Он приехал в сопровождении своих ближайших сотрудников и экспертов, провёл у нас целый день и сказал: «За полгода сделаете?» «Думаю, да» — ответил я». «Ну, вот и хорошо». «Надо иметь ввиду, что это будет довольно сложная система, нужны будут люди, которые сумеют с ней работать». «Хорошо. Люди из ВМФ будут работать с вами на каждом этапе задачи, и, заодно, приобретать навыки самостоятельной работы». Эту систему назвали «Узел», и в ходовых испытаниях она показала высокую надёжность. Неожиданно лабораторию навестил Келдыш, тогда ещё президент Академии наук, он выполнял в КБ Королёва основные теоретические исследования. Келдыш обычно был энергичным, легко формулировал идеи, и усмехался, когда за ним не успевали. На этот раз он просто попросил рассказать всё что возможно про Узел, сказал, что с его точки зрения это очень хорошая разработка. «Видите, — сказал я Келдышу, — преимущества системы неоценимы, новые и новаторские области ни авиация, ни КБ, занимающиеся реактивным движением, и только моряки их оценили». «Неудивительно, — сказал Келдыш, — авиация существует меньше ста лет, со времени первого полёта человека в космос прошло меньше двадцати лет, а моряки решают сложные навигационные задачи со времени магеллановой кругосветки». А потом Келдыш добавил фразу с точки зрения нашей беседы очень важную: «Приходят люди, которые способствуют прогрессу, и другие, которые пытаются прогресс затормозить, но не это важно, важно, что совершенная социальная система выведет исследования на новый и высочайший уровень». Вот это, собственно, я мог бы вам сказать. Если бы при существующем социалистическом строе людей вдохновляли бы идеей социализма и человеческого блага, социализм, безусловно, можно было бы считать наиболее эффективной формой организации общества. К сожалению, это не так. У Маркса и Энгельса где-то была фраза: для развития новой системы человеческих отношений потребуется совершенно новый тип человека. К сожалению, указания на то, каким образом можно получить этот совершенно новый тип, эта работа не содержала. – Фселикос сделал паузу и закончил: — Да что это меня на минор потянуло, и люди найдутся, если усовершенствованная система именно этим людям будет давать преимущество. К тому времени я был знаком с Келдышем довольно хорошо, но впервые услышал от него рассуждения на темы, выходящие за пределы математических исследований.
 

Мстислав Всеволодович Келдыш.

— Если говорить в целом, — сказал я, — вы довольны тем, что удалось сделать во Владивостоке?
— Это много меньше, чем я ожидал, — ответил Фселикос, но это неизмеримо больше, чем можно было бы ожидать в сложившейся ситуации.
— Вы поехали бы во Владивосток, если бы заранее знали, что Шило сменит Капицу, и что его генетическая и усиленная дальстроевским воспитанием ксенофобия в такой степени будет затруднять ваши исследования?
— Вероятно, поехал бы. Не Шило для меня главная неожиданность. Если бы хотя бы два человека последовали за мной из Ленинграда, и если бы Шатнер не покинул меня, мы сделали бы вдвое больше, чем сделали сейчас. По-видимому, воспитание нового типа человека для нового общественного строя идёт труднее, чем этого можно было бы ожидать.
— А как ваше здоровье? — спросил я. — Когда-то вы жаловались на боли в сердце.
— Сердце временами побаливает, — сказал Фселикос. – То ли само по себе, то ли реагирует на частые стрессогенные воздействия.
— Это частые боли?

Продолжение следует.
 

Начало цикла здесь.

По традиции я попробую сформулировать некоторые вопросы для комментариев. Напоминаю, что комментарии не ограничиваются этими вопросами. Любые комментарии доставят мне удовлетворение. Обратная связь необходима для успешной работы журнала.

1) Насколько целесообразно было, по Вашему мнению, назначение специалиста по золотоносным месторождениям во главе многопрофильного Дальневосточного научного центра?

2) В какой мере, по Вашему мнению, развитие науки зависит от относительно случайных факторов, связанных с частными потребностями разных людей?

3) Можно ли, на Ваш взгляд, считать, что если бы УМ-2 была бортовой машиной в первом же полёте Союза, это исключило бы трагический исход?

Перейти к комментариям.

Posted in Без рубрики