Мир ещё на ногах, но трагический сценарий развития событий принимается всерьёз.

Карина встала и на шаг отошла вместе с Иваном Петровичем, который задавал ей ещё какие-то вопросы. Дмитрий уже не видел её лица, но слова разбирал чётко. Он не расслышал последний вопрос Ивана Петровича, но ответ Карины услышал.
— Вы же знаете, что я никогда не бываю причиной задержки. Оборудование оплачено, все остальные дела – между вами и поставщиком.
Это было сказано спокойным деловым тоном, и Дмитрий, который теперь обращал на это внимание, понял, что бархатистость голоса исчезает при чисто деловом разговоре. Когда Иван Петрович отошёл, она тем же деловым тоном сказала Дмитрию:
— Я не прощаюсь. Думаю, до вечера ещё увидимся.
Это была деловая фраза, но бархатистость в голосе появилась снова.
 

По дороге на работу утром и с работы домой вечером Дмитрий привык проезжать через полюбившиеся ему уголки Москвы.
Фото: Виктор Сбруев

«Забавно, — подумал Дмитрий, — значит, оттенки голоса зависят не только от темы, но и от того, к кому Карина обращается. Трудно себе представить, что можно так управлять голосом, чтобы его оттенки появлялись и исчезали по желанию. Конечно, этот эксперимент можно продолжить, но из того, что получалось до сих пор, можно было сделать вывод, что при деловых разговорах бархатистость голоса уменьшается, но если собеседник Карине приятен, она не исчезает полностью. Не представляю себе, почему меня это интересует, но получается, что есть наблюдаемая переменная, по которой можно судить, насколько важна Карине тема, и насколько ей приятен собеседник». Задумавшись об этом, он перестал слушать, и только потом спохватился, сообразив, что Карина обсуждала с ним ещё какие-то вопросы финансирования. Её слова звучали спокойно и буднично, так что Дмитрий подумал, пряча внутреннюю улыбку: «А то, что было до этого, мне приснилось что ли?» Но даже в будничных словах Карины, обращенных к нему, бархатистость голоса в какой-то минимальной степени сохранялась, и с той же внутренней улыбкой Дмитрий подумал: «Пожалуй, всё-таки не приснилось».
Уже уходя, Карина сказала:
— Мы почти рядом живём. Если мне не придётся задержаться, может быть, вы и сегодня меня подбросите?
— Хорошо, — серьёзно сказал Дмитрий, — перед уходом я осведомлюсь, можете ли вы уже покинуть контору, или вас здесь что-то задерживает.
«Контора» — это было приобретение последних двух дней, давно работающие сотрудники организации не называли её ни по номеру, который она имела, ни по её открытому названию, а просто говорили «Контора». И Дмитрию это понравилось – контора, место, где работают, более точные обозначения и не нужны.
Дмитрий посмотрел на часы и подумал, что ему не придётся задерживаться. После того, как он закончит свои сегодняшние расчеты, у него останется ещё час для того, чтобы обсудить, что получается у ребят. Он снова сел за компьютер и продолжил ту работу, которую начал ещё вчера вечером дома. Его теоретические результаты нужно было преобразовать таким образом, чтобы они допускали непосредственную экспериментальную проверку. Он оставил час на то, чтобы обсудить со своими сотрудниками их действия и результаты. Включил будильник на своих наручных часах, отметив тот час, который отводился для беседы с людьми. Эти люди назывались подчиненными, хотя воспринимал он их как равных. Работа, как всегда, поглотила его, и будильник зазвенел несколько неожиданно. Он сохранил на жёстком диске результаты своих сегодняшних вычислений и по внутреннему телефону попросил Николая и Геннадия закончить вычисления на сегодня и подойти к нему с теми результатами, которые уже достигнуты. Говорил Николай.
— Трудность в том, что методов, которыми можно перейти от десятимерного пространства к четырёхмерному, множество. Но нам, можно сказать, повезло. Геннадий сразу же, с первой попытки получил четырёхмерное пространство очень близкое к пространству, наблюдаемому нами. Когда стало ясно, что он нашёл такой путь, я прекратил самостоятельные расчеты и взял на себя часть его работы.
— Ну, и получили вы теоретическую модель наблюдаемого четырёхмерного пространства?
— Не совсем, нужно ещё время, чтобы досчитать. Но уже ясно, что получим, и именно то, что нужно.
— А каким образом вы убрали шесть ненужных, излишних размерностей в пространстве?
— Вариантов много, но математический аппарат почти полностью совпадает во всех этих вариантах. Когда этот аппарат используешь, ненужные пространства становятся пустыми, КХД поле и струны остаются только в четырёх измерениях пространства, которые сохраняются.
— И как себя при этом чувствуют струны, которые изначально нельзя было в четырёхмерном пространстве получить?
— В новом формализме они сохраняются, — сказал Николай. – Пожалуй, несколько увеличивается напряжённость КХД поля, но мы ещё не досчитали до конца и не можем этого сказать с уверенностью.
А Геннадий добавил с улыбкой:
— Всё равно, эксперимент нужно будет проводить в четырехмерном пространстве, так что ему придётся получиться.
Дмитрий внимательно просмотрел расчеты, потом сказал:
— Завтрашний день вам на то, чтобы досчитать. А послезавтра попробуем перейти к моделированию на «Эльбрусе». – И добавил с несколько удивлённым удовлетворением: — Судьба вам ворожит, что ли? С перовой попытки нашил нужный из тысяч путей, и если завтра получится в этом же ключе рассчитать до конца, то я буду считать, что вы успешно разрешили очень сложную задачу.
— Карма, — сказал Николай.
И Дмитрий ответил:
— С этой дамой я давно имею дело, наш стройотряд назывался «Фортуна».

Глядя на необычные облака по пути с работы, Дмитрий подумал: «Это тоже какой-то знак фортуны».
Фото: Олег Тарабанов

Два следующих дня полностью заняли расчеты. В первый день Геннадий и Николай досчитали все характеристики полученного четырёхмерного пространства, а Дмитрий за это время получил теоретический формализм, который позволял количественно выразить интересующие его характеристики. Второй день посвятили моделированию на «Эльбрусе» всех деталей предстоящего эксперимента с учётом четырехмерности пространства и теоретически предсказываемых количественных характеристик. Создание такой модели не потребовало никаких «натяжек» и никаких дополнительных предположений, которые ещё не были просчитаны.
— Очень гладко получается, — сказал Геннадий, — так гладко, как будто бы и эксперимент уже не нужен.
— Эксперимент нужен, — ответил ему Дмитрий, — иначе мы не узнаем, какая погрешность у этой гладкости.
— А как вы формулируете задачу эксперимента? – спросил Николай.
— Вначале в самом общем виде. Для того, чтобы получить представление о стабильном КХД вакууме, нужно сравнить значение основных состояний барионов, вычисленных теоретически и полученных в эксперименте. При большой погрешности нужно будет значительно совершенствовать теоретический формализм так, чтобы приблизить предсказание теории к фактически полученным экспериментальным данным. Если погрешность окажется небольшой, то основное время мы сможем уделять расчетам и моделированию интересующих нас характеристик на «Эльбрусе», и снова выходить на эксперимент только тогда, когда теоретические данные позволят прогнозировать характеристики КХД поля. Но это мы скоро узнаем. Билеты нам заказаны на послезавтра, завтра можно работать уже не так напряжённо, исходя из недоказанного предположения, что погрешность окажется небольшой.
Работать «не так напряжённо» в устах Дмитрия означало не спеша съесть обед и выйти из здания сразу после окончания рабочего дня. Прощаясь со своими ребятами, Дмитрий спросил:
— Встретимся в аэропорту?
— Или в самолёте, — ответил Геннадий. – Билеты же на руках у каждого. А уже в пункте прибытия встретиться нужно обязательно, потому что, вероятно, только вы знаете, что дальше делать.
— Дальше, — сказал Дмитрий, — мы поедем на присланной за нами машине туда, где будем работать. Более подробно ответить вам не могу, потому что и сам больше ничего не знаю.
Но и Николай, и Геннадий увидели высокого Дмитрия во время посадки, и в самолёт они уже входили вместе. Дмитрия, которому после полёта в Лос-Анджелес все перелёты казались короткими, не удивило, что сразу после того, как они съели бортовое питание, командир корабля объявил: «Наш самолёт начинает посадку. Пристегните ремни и приведите спинки ваших кресел в вертикальное положение». Эти же слова появились на табло. Дмитрий выполнил инструкцию и оглянулся на сидевших сзади него Николая и Геннадия, чтобы убедиться, что они серьёзно отнеслись к распоряжению КВС, и почувствовал удовлетворение от того, что они вели себя также дисциплинировано, как и он сам. Дмитрию показалось, что посадка была более стремительной, чем те посадки, которые он помнил: самолёт пробил низкую облачность и вскоре коснулся взлётно-посадочной полосы (ВПП).
 

Самолёт приземлился уже на закате.
Фото: Fl1983

Дмитрий ощутил несколько коротких толчков, потом движение по ВПП стало ровным быстро замедляющимся, и, не доехав до конца полосы, самолёт свернул на рулёжную дорожку. Пройдя через здание аэропорта, Дмитрий и его сотрудники направились к автомобильной стоянке и увидели человека в серой куртке, который держал плакат с надписью: «Дмитрий Сергеевич, мы вас ждём».

Продолжение следует.

Posted in Без рубрики