Мир ещё на ногах 5.

(События описаны по рассказу Дмитрия)
 

Дмитрий снова выехал рано и опять тщательно изучил карту и план города, потому что дорога к дому Майка была другой дорогой. Всегда можно было спросить у прохожих или, вернее, у проезжающих – пешеходы на улице были редкостью, — как лучше проехать, но он считал, что человек, который имеет достаточно широкий кругозор, должен уметь пользоваться картой. И хотя эта дорога была сложнее, чем дорога к дому Джеффа, он также подъехал к дому, не обращаясь ни к кому с вопросами, и увидел, что Джефф стоит на крыльце и приветливо машет ему рукой. Он открыл Дмитрию калитку и уже по дороге к входной двери сказал:
— Мы уже вдвоем прочитали твою статью. Если бы не знал этого точно, никогда бы не подумал, что это первая статья человека, который раньше никогда не печатался.
— А что, — спросил Дмитрий, — в ней чувствуется опыт?
 

Дома Майка был несколько меньше, чем дом Джеффа.
Фото: DeusXFlorida

— Нет, — сказал Джефф, — в ней чувствуется мышление, эрудиция и способность использовать разные подходы, которые обычно не рассматриваются совместно. Статья написана в терминах, которые обычны для теории поля, но вполне уместной в поле оказывается струна. Благодаря этому становится возможной модель, адекватно описывающая свойства КХД вакуума, а натяжение струны вводится как естественный массовый параметр. Очень интересно, что оказалось возможным ключевое упрощение метода вакуумных корреляторов на основе предположения о гауссовой доминантности КХД вакуума. Таким образом, при вычислении в рамках метода любой физически наблюдаемой характеристики, основной вклад будет даваться низшим билокальным коррелятором, а учёт высших приводит к сравнительно небольшим поправкам. Кто-нибудь руководил этой работой?
— Руководил – громко сказано. Но я советовался с человеком, который знает в этом толк.
— Где ты собираешься публиковать это?
— Еще не думал, — сказал Дмитрий.
— Но текст написан по-английски, — отметил подошедший Майк. – Вероятно, ты бы хотел публиковать его в каком-то англоязычном источнике.
— Да нет, я еще не думал об этом, — сказал Дмитрий. – У меня есть и русскоязычный вариант.
— Мы сейчас регулярно публикуем альманах "Записки физического факультета". Это не очень распространенное издание, и тебе, наверное, хочется более обширной аудитории. Но зато здесь это будет быстро, потому что мы вставим это в первый же номер. Мы выпускаем записки четыре раза в год, но следующий выпуск будет уже через две недели.
Дмитрий засмеялся:
— У вас объем записок стремится к бесконечности?
— Нет, — сказал Майк. – Но для этой статьи место найдется.
— Пожалуй, я склонен согласиться, — сказал Дмитрий. – Но я не могу назвать организацию, выпускающую эту работу.
— А тот человек, с которым ты советовался? – спросил Майк. – Он достаточно известен в мире квантовой хромодинамики?
— Ну, наверное, если я назову вам фамилию, вы сами об этом сможете судить.
— И какая это фамилия?
Дмитрий фамилию назвал, его собеседники переглянулись.
— Это хорошая марка, — сказал Джефф. – И у института, в котором работает этот человек, есть традиция выпускать препринты не только сотрудников института, но и лиц, сотрудничающих с институтом. Под эту марку ты бы подошел. Позвони ему, и тогда, может быть, мы сможем указать, что работа выполнена при консультации известного человека и назвать институт, в котором он работает.
— Я не знаю, как он к этому отнесется, — сказал Дмитрий.
— Да, сейчас не знаешь, — Джефф поглядел на часы. – Восточное побережье, семь часов разницы с Москвой. Сейчас не время ему звонить. Но Фейнман прилетает только в 19 часов. – Он засмеялся и сказал: — Ни один американец не стал бы отсчитывать время по 24-часовой системе. Но в беседах с тобой я привык называть часы так, как называешь их ты.
Потом минуту помолчал и сказал:
— Если ты позвонишь в Москву за час до отъезда в аэропорт, в Москве будет 10, самое время. Сейчас у нас достаточно времени, чтобы о многом поговорить, а в файф-о-клок, когда подадут чай, ты будешь звонить в Москву.

Петляющие развязки флоридской автотрассы.
Фото: Luigi Rosa

Дмитрия никому не представили, и создавалось впечатление, что в этом большом доме, чуть поменьше, чем дом Джеффа, но все-таки слишком большом для одного человека, Майк живет один.
— Вы живете один? – удивлённо спросил Дмитрий.
— Нет, — засмеялся Майк. – У меня есть жена и сын. Только жена у меня одна из тех женщин, которые доказали, что женщины могут работать в точных науках. Она астрофизик, и сейчас она в университете. А сын поехал в гости к моему отцу. Он любит деда и часто к нему заезжает. Но ко времени файф-о-клок все будут здесь, это традиция.
Внутри дом Майка был похож на дом Джеффа, только в нем было на одну спальню меньше, и чуть меньшей длины был коридор. Зато лестница, которая вела на второй этаж, явно была сделана из какого-то старинного дерева. Если идти посередине, она поскрипывала, как будто бы жаловалась на свою древность.
— Если вас раздражает этот звук, — сказал Майк, — идите с краю. С краю она не жалуется.
— Она старше дома? – спросил Дмитрий.
— Да, — сказал Майк, — она старше дома, хотя и дом не очень молодой. Эту лестницу я переставил из своего старого дома, потому что она принадлежала моим предкам-морякам. Это не лестница, это реликвия.
Старая лестница вела к кабинету, который был вполне современным, оборудованным всем необходимым для работ. Дмитрий, Джефф и хозяин дома расположились в удобных кожаных креслах и увлеченно обсуждали проблему многомерных пространств.
— Математически размерность пространств изначально не была четырехмерной, и было непонятно, как возникло пространство, в котором мы живем, и почему не наблюдаем другие пространства. Единственная модель, которая явно не принадлежит нашему миру, — сказал Майк, — это бозонное пространство, потому что оно 24-мерное, и не найден математический метод, которым можно было бы его преобразовать в четырехмерное. Все остальные математически вычисляемые пространства – десятимерные, и математический аппарат сведения десятимерности к четырехмерному пространству сейчас уже разработан. Правда, четырехмерность у каждого из этих пространств получается разная.
— И что, — сказал Дмитрий, — как вы думаете, почему не наблюдаются десятимерные пространства, или хотя бы те четырехмерные, которые не соответствуют нашему?
— Тут возможны два варианта, — вмешался Джефф.
— Только два? – спросил Дмитрий.
— Представь себе, только два. Первый вариант — если эти пространства могут наблюдаться только на бесконечно малом расстоянии, которое мы пока не в состоянии наблюдать. Второй вариант математически доказать труднее, но он представляется более вероятным просто на основании жизненного опыта человечества. И мы сами, и все вокруг нас, и наши приборы находятся в четырехмерном пространстве. И они просто не в состоянии наблюдать пространство большей размерности.
— Я много думал об этом, — сказал Дмитрий. – Когда-нибудь мне придется защищать дипломную работу, я попробую в этой работе рассмотреть все, что к этому времени будет возможно рассмотреть.
Майк неожиданно рассмеялся.
— Ты о чем? – спросил его Джефф.
— Понимаешь, когда разговариваешь с Дмитрием, трудно себе представить, что у него нет университетского диплома.
Они не заметили, как пролетело время.
Дмитрий первый услышал, как заскрипели ступеньки лестницы.
— Скрипят ступеньки, — сказал он.
— Да, — сказал Майк, — вероятно, это пришла моя жена. Видишь, ты услышал, как скрипят ступеньки, а я – нет. Я привык, а для тебя это необычный звук.
Может быть, жена Майка и была серьезным астрофизиком, но по ее внешности это было незаметно. На ней было элегантное платье, похожее на те, которые Дмитрий видел в витринах модных магазинов, и туфельки очень необычной расцветки, которые, вероятно, делались на заказ, потому что они были по тонам очень точно подобраны в тона платья.

Закат на флоридском побережье.
Фото: Captain Kimo

После процедуры знакомства жена Майка сказала:
— Не удивляйтесь, я хожу в парике, который создает впечатление, что у меня короткая стрижка. Иначе мне пришлось бы свои волосы стричь коротко, а мне они нравятся такими, как они есть.
Она сняла парик, встряхнула головой, и ее волосы необычного бронзово-медного оттенка рассыпались по ее плечам.
— Да, — сказал Дмитрий, — конечно, жалко стричь такую красоту.
— Однако, — сказала жена Майка, — твой молодой друг уже научился говорить комплименты. Мы будем пить чай?
— Естественно, раз ты уже получила комплимент, то хотя бы чай ты можешь дать моему молодому другу.
— Мы не будем ждать Дуайта, — сказала жена Майка. – Он останется на файф-о-клок у деда, он звонил мне. Я позову вас, когда все будет готово для чая.
Вероятно, для чая уже все было готово, потому что она позвала своего мужа, Джеффа и Дмитрия всего через десять минут.
— Вы не будете возражать, — спросила жена Майка, — если мы будем пить чай на кухне? Или вы хотите, чтобы я подала его в столовую?
— Кухня для России – место традиционное, — сказал Дмитрий. – Это создаст у меня иллюзию, что я попал домой.
Но он ошибался, потому что такой кухни он не видел еще никогда. Это была большая комната. У одной из стен этой комнаты в четыре высоких стойки были собраны все механизмы, которые могли потребоваться для приготовления пищи. Их не надо было вынимать из стойки. Надо было просто открыть дверцу. Возле этой стойки стоял простой деревянный стол, но через три шага от него начинался стол длинный, который напоминал стойку бара. За него можно было посадить сразу человек восемь или даже десять.

Продолжение следует.

Posted in Без рубрики