Уважаемые читатели, дорогие мои друзья!

Всю жизнь я сочинял короткие стихи. Короткие, одна иль три строфы. Именно сочинял, а не писал. Потому что никогда не записывал и часто почти сразу забывал. Работа над большим полотном Дегена привела меня к мысли о том, что нужно что-нибудь написать и о тыле. Многое из того, что приведено в этом стихотворении, уже приводилось в моих постах про Приуральный. Но пространство стиха значительно теснее, чем пространство прозы. Я не считаю, что обладаю поэтическим даром, не собираюсь соревноваться с Дегеном,  я только хочу обратить внимание, что в «кровавой бухгалтерии войны» без таких людей в тылу победы было нельзя достичь. Не знаю, насколько я справился с этой задачей. Хотел бы знать ваше мнение об этом.

Ф.Березин

Моя война, или Жертвы тыла

Я в День Победы сочинил стихи.

И мне сказали: «Даже неплохи».

А вечером: «Прочти стихи нам снова».

Но я не мог. Не помнил я ни слова.

У нашей памяти свои причуды.

Забыл или запомнил – эко чудо.

Но в памяти десятки лет со мной

То, что назвал тогда своей войной.

Нет-нет, над нами пули не свистели,

Бомбардировщики до нас не долетели.

И ощущая это как вину,

Я день и ночь работал на войну.

И день и ночь работал я в отраде

На равных с взрослыми быть в тракторной бригаде.

Я помню стариков в седой пыли.

Мы их не звали, но они пришли.

Мы поднимались рано, на росе.

И старики вставали, но не все.

Теперь в степи их не видны могилы.

И я тогда подумал: «Жертвы тыла».

Я помню, в ночь сидели у костров,

Чтоб слушать сводку Совинформбюро.

Все, что могли, мы фронту отдавали.

А наши отступали, отступали…

Я, проработав в поле дотемна,

Сел рядом, притирая клапана,

И сделал громче. На меня взглянули.

Я понял: сводка им страшнее пули.

Те, кто мужчин своих на фонт отдали,

Обратно их теперь уже не ждали.

А те же, у кого росли сыны,

Узнали: хватит и на них войны.

Не разбираясь в тактике сражений,

Не зная, кто виновник поражений,

Все твердо знали истину одну:

За всех платить им страшную цену.

Шла ночь. Вставали люди от костров.

Был слышен гул последних тракторов.

И в гуле том, со сводкой в диссонансе,

Вдруг прозвучала песня «Сербиянка».

И молодежь, откуда взялись силы,

Едва свое лицо отмыв от пыли,

Пошла кружить вокруг меня кадрили.

А после шла на ближнюю полянку

Плясать любимый танец «Сербиянку».

Забыв на время общую беду,

Частушки сочиняли на ходу.

«Сербияночку не сеют,

Сербияночку не жнут.

Сербияночку танцуют,

А еще ее поют!»

«Пошли со мной!» — «Да не могу я, дело».

И трактористка Маша мне пропела:

«Карбюратор не сосет,

Свечи не работают.

В клапанах полно зазоров,

Все цилиндры хлопают!»

Я помню почтальона у березы

И похоронок горестные слезы.

И как внезапно пал среди ветвей

Старик, враз трех лишившись сыновей.

Рвались сердца, и вновь росли могилы.

И это тоже были жертвы тыла.

Я шел, и по дороге тут же рядом

Увидел женщину я из своей бригады.

Из глаз ее катились слезы градом.

И плачущей тогда сказал сурово

И повторил еще раз, слово в слово:

«Не плачь, слезами делу не поможешь.

Иди в бригаду, делай то, что сможешь.

Что сможешь ты сегодня, то и сделай.

Ведь у работы нашей нет предела.

Была жена ты, а теперь вдова.

Работай за двоих, пока жива».

Теперь (все зная о работе горя),

Я б ей сказал, с собой тогдашним споря.

Я б ей сказал: «Слезами выйдет горе.

Плачь, сколько плачется, и не стесняйся слез.

Не прячь от нас лицо среди берез.

Отплачь свое, а мы с тобой побудем.

В твоей беде мы не чужие люди».

Здесь горе общее и общая вина.

Здесь нет чужих, пока идет война.

В сорок втором мы фронту хлеба дали

Вдвойне против того, что обещали.

А что не дали, то у нас отняли.

Приехал в «эмке» секретарь райкома,

Прошелся по поселку, словно дома.

В амбаре не осталось ни зерна,

На крупорушке – ни мешка пшена.

В свои вполне рабочие года

Я с ним на равных говорил тогда:

«Двойную норму фронту мы отдали.

Тогда вы это с похвалой признали”.

Мне отвечая, секретарь сказал:

«Такой войны еще народ не знал.

По всей земле солдатские могилы.

Пока война, вы все солдаты тыла».

Я вновь спросил: «Где хлеб? Что будет с нами?»

“Здесь вам не фронт, выкручивайтесь сами”.

Солдаты тыла… Видел кто когда-то,

Чтобы в России берегли солдата?

Не все до нового зерна дожили,

И это тоже были жертвы тыла.

Те, кто хотел сынов своих спасти,

Шли с сорок первого по страдному пути.

И надрывались до седьмого пота,

Стараясь их от смерти отработать.

И день и ночь работая сверх силы,

Сверх силы, до победы иль могилы.

Победа далека, близка могила.

И я подумал снова: «Жертвы тыла».

Но, поработав с ними года два,

Иные начал подбирать слова.

Победа далека, близка могила.

Они не жертвы, а герои тыла.

В районе все работу их видали,

Хотя о них газеты не писали.

Ведь журналисту до поездки лучше знать,

Что он увидит и о чем писать.

А эти люди пафоса не знали

И помощи ничьей не ожидали,

И имени вождя не вспоминали.

Не говорили: «Слава всей державы»,

Чтобы себе урвать кусочек славы.

Они привычных лозунгов не знали

Лишь присказку свою все повторяли: 

«Сверх силы, до победы иль могилы».

Я понимал: они герои тыла.

Пока что уцелели их сыны

В ужасных жерновах большой войны.

Не обольщались: прихотью судьбы

Мог обернуться каждый день борьбы. 

Надеялись. А коль погибнут, то не зря.

Над домом встанет мирная заря

И дедов внуки, сыновей сыны

Уж не узнают ужасов войны.

Я видел, без конца, теряя силы,

Опознанным бойцам вновь строили могилы

По мрамору и золоту черня,

В жизнь возвращали мертвых имена.

Но видел кто из мрамора могилу,

Чтоб схоронили в ней героев тыла?

09.05.14-07.07.14

Posted in Без рубрики