К началу

Но, к превеликому сожалению, бывало, что даже честный человек вызывал подозрение. Не стукач ли он? А однажды я чуть не поддался на провокацию.

Наш сын читал уже в трёхлетнем возрасте. Я вспомнил, как он в своей кроватке живо реагировал, читая книжечку Ефима Чеповецкого. Ещё несколько книжечек этого автора в кроватке ждали своей очереди. Сын читал их повторно. Я взял одну из них, желая узнать, что вызывает у сына такой восторг. Действительно, здорово! Хорошо написанное с одинаковым удовольствием читают и дети и взрослые.

Обложка одной из детских книг Ефима Чеповецкого.

"Хорошо написанное с одинаковым удовольствием читают и дети, и взрослые"

Фото с сайта

А вспомнил я сына, читающего Ефима Чеповецкого, когда один мой приятель посоветовал мне не поддерживать отношений с Чеповецким, с которым я познакомился незадолго до этого.

— Понимаешь, работает он в клубе МВД, живёт на улице Чекистов.

— Ну и аргумент! Я живу на улице Розы Люксембург, на которой этот клуб, да ещё управление КГБ. Так в чём ты меня обвинишь?

— Ну, а то, что он заходит не просто в твой подъезд, а в гости к твоему ближайшему соседу?

Я задумался. Это случилось уже после разговора жены нашего ближайшего соседа с моей женой, и после фразы средней дочери нашего ближайшего соседа, походя брошенной мне на автобусной остановке. Я задумался.

С нашим ближайшим соседом я познакомился, как только мы въехали в нашу новую квартиру. Пенсионер. Бывший полковник КГБ. В ту пору я уже знал, что бывших кагебистов не бывает. Сдружила нас любовь к столярничанию. У нас был общий верстак. Я считал себя неплохим столяром. Но сосед был лучше меня. Многому я у него научился. Зато это его преимущество я компенсировал тем, что был лучшим слесарем. Разумеется, работая вместе, мы беззаботно беседовали. Но однажды жена соседа сказала моей жене: «Люся, предупредите Иона Лазаревича, чтобы он был осторожен в беседах с моим мужем. Это страшный человек. У него руки по локти в крови». А дня через два, когда я ждал автобус на остановке, средняя дочка соседа почти теми же словами огорошила меня.

Поэтому я не мог не отреагировать на слова о дружбе или даже знакомстве Ефима Чеповецкого c нашим соседом. Человек не очень деликатный, я упомянул об этом при первой же встрече с Ефимом. Он грустно улыбнулся и сказал:

— Я знаю. Недоброжелатели распространяют слухи о том, что я стукач. Так вот послушайте. Я прочту вам свою басню.

Член и Сердце.

Член с Сердцем были не в ладу.

Раздулся Член и возгордился.

Я на виду. Всегда в ходу.

Я популярности добился.

А ты чего стучишься в стену?

Инфаркта хочешь? Не стучи.

Всего важней на свете члены.

Мы – это связь между людьми.

А Сердце Члену отвечало:

Молчи, невежда и нахал.

Ведь, если я бы не стучало,

Не дай Бог, замерло и стало,

Так ты бы тоже не стоял.

Мораль:

Когда решается вопрос первостепенства,

О сердце думай, Не держись за членство.

Возможно, я не совсем точно процитировал басню. Я ведь её никогда не видел. Только слышал. Одно место – То ты бы тоже не стоял, вынужден был несколько смягчить и облагородить. Впрочем, Ефим тоже иногда это делал.

— Так вот, Ион, скажите, мог стукач написать такую басню? А главное – прочитать её вам, не очень скрывающему свои взгляды?

«Оставим лучше троны,/К министрам перейдём», как писал Алексей Константинович Толстой. Ну, в данном случае не совсем к министрам. Только к заму. Моим пациентом стал заместитель министра государственной безопасности Украины. Не помню точно, может не замминистра, а зампредседателя комитета. То есть, не МГБ, а КГБ. Одна холера. Зам этого самого. Генерал, в общем. Перед бывшим лейтенантом генерал обычно стоял по стойке смирно. Беспрекословно и точно выполнял всё предписанное мною. Из общего числа пациентов я слегка выделял его, но не по званию и не по должности, а только потому, что он был мужем врача. Клятве Гиппократа я не изменил ни разу. Но и он, кажется, берёг меня. Доказал это, приставив ко мне личным наблюдателем своего адъютанта, красавчика-майора, о котором я уже упоминал в одном из своих рассказов. А однажды он сказал:

— Ион Лазаревич, бросьте, в конце концов, вашу фронду. Сегодня утром Щербицкий спросил меня, до каких пор вы будете на свободе. И я должен был уверять его в том, что вы лояльный советский человек. Это же анекдот! КГБ защищает вас от партии.

В этом здании (ул. Катерининская, 16) в Киеве до 1985 г. располагалось управление КГБ.

"Это же анекдот! КГБ защищает вас от партии".

Фото с сайта

А в тот день подлый осколок в головном мозгу напомнил мне о своем существовании. Боль не утихала ни на мгновенье. Я не вышел на работу. Случай чрезвычайный. Вечером генерал пришёл ко мне домой со своими жалобами. Не знаю, принял ли бы я в таком состоянии другого пациента? Но это ведь муж врача. Клятва Гиппократа. Осмотрел его в комнате сына. Назначил лечение. Не сдержался. Сказал: «Ну и сволочь же вы. Знали ведь, как я себя чувствую. На работу ползу даже на бровях. А тут не был на работе. Значит, вы понимали, в каком я состоянии. И вы, намного более лёгкий больной приходите ко мне со своими жалобами. Впрочем, чего от вас ожидать? Деликатности? Минимальной культуры? Смешно. Когда у моего народа была книга, вы ещё хвостами держались за ветки».

Он смолчал и направился к выходу. В большой комнате болтал телевизор. Жена ушла в кухню. Шёл 25-й съезд родной коммунистической партии, сопровождаемый низкопоклонными приветствиями лидеров зарубежных коммунистических партий. На экране телевизора очередной тип с лёгким нерусским акцентом выступал с пылким приветствием. Генерал ехидно посмотрел на меня, на экран и сказал:

— Так что вы скажете по поводу вашего народа? – Увидев моё непонимание, он спросил:

— Вы знаете, кто это?

— Нет.

— Это ваш народ. Это Меир Вильнер. Генеральный секретарь коммунистической партии Израиля.

— Так ведь он работает у нас.

— Нет, доктор. Он работает у нас. – У нас, — подчеркнул он. — То, что у него есть дача в Барвихе и место в Мисхоре, это курицы на улице знают. А то, что он работает у нас, это вы узнали сейчас.

Меир Вильнер (настоящее имя — Берл Ковнер), до 1965 г. генеральный секретарь коммунистической партии Израиля, двоюродный брат поэта и руководителя партизанского отряда в вильнюсском гетто Аббы Ковнера

Фото с сайта

После этого были ещё встречи и разговоры с так называемыми чекистами. Был у меня пациентом ещё один генерал КГБ. Начальник областного управления в одном из городов России. Ничего, кроме истории его болезни, рассказать о нём не могу. Из правительственной дачи под Киевом привозили его в чёрной «Волге». Он скромно сидел в очереди больных в своем спортивном тренировочном костюме. В курсе лечения генерала был вынужденный перерыв. Его командировка в Париж в связи с прилётом в Советский Союз президента Никсона. Я не очень представлял себе, какая связь между Никсоном, Парижем и начальником областного управления КГБ, даже если самолёт Никсона пролетал над областью генерала. Моё непонимание не отразилось на результатах лечения.

Генерал привёз из Парижа в подарок моей жене флакончик духов. Вот и всё.

Где-то я уже упоминал габая синагоги на Подоле, который представился мне, как подполковник КГБ. Меня упрекнули в доверчивости. Мол, габай синагоги не мог быть подполковником. Что? Должность ничтожная для такого высокого звания? Но ведь Виктор Некрасов рассказал мне, как в ресторане «Днипро» с истинным подполковником КГБ они наткнулись на швейцара, который оказался полковником КГБ. И как он их вышиб. Почему же упрекавший меня считал, что швейцар в ресторане выше габая синагоги? Мне кажется, что сведения, поставляемые в КГБ из синагоги чекистам, были более интересны и необходимы, чем даже из ресторана гостиницы, в которой останавливались иностранцы. О личности габая молчу. Достаточно того, что он сам рассказал мне в состоянии опьянения. Еврей рассказал, что, будучи в Таращанском полку под командованием легендарного Боженко, участвовал в еврейских погромах. Хороший еврей.

Читать дальше

К комментариям в ЖЖ

Posted in Колонка Иона Дегена