732. Личность и проблемы в ближайшем окружении. Анаит. 9

— Технику колонок можно освоить даже самостоятельно, хотя лучше, если в процессе психотерапии человек получил навык использования техники колонок. Вот эти колонки, — я открыл заранее подготовленный файл в своём компьютере

— Каждый раз, — продолжил я, — анализируется только одна ситуация. Давайте заполним эту таблицу.
В качестве ситуации Анаит выбрала разрыв с Олегом. Эмоцией, которая возникла в этой ситуации, была тоска. Потом мы вместе стали искать автоматическую мысль и быстро пришли к совместному мнению, что эта мысль «Уничтожена целая эпоха в моей жизни».
— Хорошо, — сказал я, — какие аргументы вы можете предложить в поддержку этой мысли?
— Уничтожена моя первая любовь.
— А «против»?
Анаит подумала и сказала:
— Я не вижу аргументов против констатации факта.
— На первый раз давайте я вам предложу аргумент «Против». «Моя первая любовь осталась в памяти, как неотъемлемая часть моей жизни». Ещё аргументы?
— Пока я вижу два аргумента «за». Невозможно избежать горевания, потому что расставание это маленькая смерть.
— Даже при настоящей, а не маленькой смерти близкого человека, ситуация горевания не бывает вечной.

"Я испытываю тоску".
Фото: jingkay2008

— Когда человек умер, — сказала Анаит, — его просто нет. А Олег жив. И ещё одно вызывает у меня тоску: чувство вины. Аргумент, наверное, звучит так: «Я виновата перед человеком, который может быть только таким, какой он есть, а я причинила ему боль».
— Аргумент «против» будет звучать так: «Я – бесконечно ценная суверенная личность, и тоже не могу быть иной, чем я есть». У вас есть ещё аргументы «за»?
Анаит подумала и сказала:
— Нет. Когда я думала о том, что вызывает у меня тоску, возникали примерно те формулировки, которые я привела в аргументах «за».
— Тогда я могу предложить ещё один аргумент «против»: «Станислав остаётся и моим сыном, и сыном Олега, и даже при полном разрыве этот мостик между нами сохраняется».
— Да, — сказала Анаит, — но можно привести ещё один аргумент «против»: «Олег может тосковать долго, но он не умеет жить один, и он найдёт мне замену». А когда перестанет тосковать Олег, вероятно, перестану тосковать и я.
— И что вы напишите в колонку «Результат анализа»?
— Вероятно, я напишу, — сказала Анаит, — «Моя автоматическая мысль была неадаптивной. Эмоция тоски не имеет под собой основы. Когда я ещё раз всё это продумаю, вероятно, тоска уйдёт, она даже в процессе сегодняшней нашей беседы уменьшилась.
Мы разобрали в технике колонок ещё несколько предложенных Анаит ситуаций, и когда я убедился, что она овладела этой техникой, я перешёл к сократическому диалогу.
— Хорошо, — сказал я, — автоматическую мысль можно найти и без применения техники колонок, просто в процессе сократического диалога с психотерапевтом. Сократ утверждал, что, задавая вопросы и делая предположения, которые собеседник признает, можно подвести его к правильному умозаключению, независимо от того, имеет ли собеседник опыт такого диалога. Сократ в качестве примера начал диалог с мальчиком из Иудеи, который был рабом отца Платона. Сократ сформулировал аксиому, которая лежала в основе доказательства теоремы Пифагора, и стал задавать мальчику вопросы. Мальчик без труда находил на них ответы. Но последний вопрос «Всегда ли равные треугольники подобны?» вызвал ответ «Ну это же само собой разумеется». «Это ещё одна важная деталь — заметил Сократ своим ученикам, — перед началом диалога следует сказать, что ‘само собой разумеется’ не может быть аргументом или ответом на вопрос». Хотите попробовать провести такой диалог?
— Я бы предпочла ещё один пример.
— Хорошо. Я попробую передать последний диалог Сократа, свидетелем которого был Платон.
Когда Сократ сидел в тюрьме, к нему пришёл богатый купец Анубис, который в прошлом несколько раз приходил к нему за советом. «Мне жаль тебя, Сократ, — сказал Анубис, — ты не захотел склонить голову перед архистратигами, не захотел покинуть Афины. А теперь ты умрёшь». «Не думаешь ли ты Анубис, — ответил Сократ, — что ты не умрёшь?» «Нельзя сравнивать. Когда олимпийцы решат, что мне пора умереть, я умру на роскошной кровати под балдахином, окружённый скорбящими родными и лучшими плакальщицами Афин. А ты умрёшь на не принадлежащей тебе жалкой тюремной койке». «Скажи, Анубис, — произнёс Сократ, — а эта роскошная кровать всегда принадлежала тебе?» «Нет, — сказал Анубис – я приобрёл её у заморских купцов и заплатил за неё целых 20 сестерций». «Значит, было, время, когда эта кровать тебе не принадлежала?» «Да». «А надеешься ли ты пользоваться этой кроватью после того, как умрёшь?» «По-правде говоря, нет». «Значит, было время, когда кровать не принадлежала тебе, и будет время, когда она перестанет тебе принадлежать. Нельзя ли поэтому сказать, что в твоём пользовании кровать находится временно?» «Пожалуй, да» — ответил Анубис. «Но ведь койка, которую предоставил мне добрый тюремный сторож, тоже временно находится в исключительно моём пользовании». «Ты хитрый искуситель, Сократ, — сказал Анубис, — не зря жители Афин прозвали тебя назойливым оводом». «Согласись, Анубис, — сказал Сократ, — что это не аргумент». «Я не буду состязаться с тобой в острословии. Ты сеешь сомнения в основах». «Сомнения, — закончил Сократ, — основа мысли, а, значит, основа основ».
— Я готова попробовать, — сказала Анаит.
— Хорошо. Формулируйте аксиому.
— Когда ты отодвигаешь близкого человека на далёкую периферию своей карты, ты виноват и перед ним и перед собой.
— Скажите, Анаит, когда вы проводите такое дистанцирование, вы это делаете безо всякой причины?
— Причина всегда присутствует, но она эгоистична.
— И какая же это причина?
— Я больше не могу переносить близость человека, когда такая близость уже воспринимается как ситуация, вызывающая стресс.
— А человек, от которого вы дистанцировались, не говорил, что он чувствует стресс?
— Говорил, но ведь дистанцирование прошло по моей инициативе.
— Вы не думаете, что когда он переживёт дистанцирование, он осознает неотъемлемое право личности на суверенность, о которой он не думал в годы вашей близости?
— Он никогда не утрачивал чувство суверенности, просто он не думал об этом в таких терминах.
— А теперь, после последней беседы с вами, он принял это определение?
— Он сказал, что эмоция горя сейчас ему мешает думать, но когда с помощью психотропного препарата эмоция подавляется, он думает, что это определение справедливо.
— Не думаете ли вы, что в конечном итоге исчезнет его зависимость от чувства к вам и он обретёт свободу выбора?
— Когда чувство ко мне исчезнет, его выбор, безусловно, станет свободным.
— Можно ли сказать, что человек, который приобретает свободный выбор, выигрывает?
— Пожалуй, да.
— Значит, это не эгоистическое побуждение, поскольку от дистанцирования Олег тоже, в конечном счёте, выиграет?
— Хорошо, — сказала Анаит, — это убедительно. Но ведь для того, чтобы провести такой диалог, нужен человек, который умеет его вести. Вряд ли внутренний диалог может быть сократическим.
— При известной тренировке, к этому можно прийти, — сказа я, — хотя я знаю, что это очень трудно. Но вы и не стоите перед такой необходимостью. До тех пор, пока я буду жив, я буду для вас доступен.
— Да, — сказала Анаит, — я думаю об этом каждый раз, когда возникает трудная ситуация, и одной этой мысли достаточно, чтобы я сама с ситуацией справилась. Вы расскажете ещё о какой-нибудь технике?

Сократический диалог.
Фото: PJOnori

— Я скажу о технике, которую я назвал техникой масштабирования. У Бека существует понятие генерализации. При генерализации человек распространяет своё убеждение на области, в которых оно неприменимо, убеждение охватывает слишком широкую зону. Противоположную ситуацию, когда убеждение концентрируется в излишне малой области, Бек не описывает. Моё «масштабирование» включает в себя и понятие генерализации и понятие неоправданного сужения области, на которую распространяется убеждение. Нужно ли это объяснять?
— Я подумаю над тем, могу ли я найти в свой жизни примеры генерализаций и неоправданного сужения области применения убеждения. И когда я вспомню примеры, я хотела бы их с вами обсудить, чтобы убедиться в том, что я правильно поняла суть.
— Мы сохраним предложенную вами периодичность встреч – один раз в неделю?
— Да, но этот раз, вероятно, будет исключением. Мне предстоит командировка, которая продлится не меньше двух недель. Когда я вернусь в Москву, я вам позвоню.
— Вы не хотите сказать подробнее о сути этой командировки?
— Я думаю, что подробности лучше обсудить после того, как я вернусь.

Продолжение.

Вернуться в LiveJournal к комментариям и вопросам.