Donate - Поддержка фонда Ф.Б.Березина

259. От страховой компании к хостинг-провайдеру. 5

Мне тяжело писать. Люди, о которых идёт речь, были мне близки и симпатичны, хотя не в такой степени, чтобы можно было говорить о симбиотической близости, и, всё-таки, достаточно, чтобы воспоминание о них вызвало во мне глубокую печаль и даже тоску. И эта эмоция запускает эмоции того же круга, но значительно более глубокие, потому что напоминают мне о реакции горевания после смерти самых близких мне людей – матери и жены. Фабула того, о чём я пишу, определяется жизнью, а жизнь редко бывает милосердна. Я связан фабулой, которую написала жизнь. Я с удовольствием бы восстановил нормальный сердечный ритм у Дедова и оставил бы его в больнице просто для долечивания. Это сделало бы счастливой Ксению, и в этом случае они с Комаровым смеялись бы над тем, как энергично они выполняли поручение Дедова, обеспечивающее Ксению квартирой и материальным благополучием. Но жизнь пишет свою фабулу.

Сидя у постели Дедова, я вспоминал о том, как в последних известиях в день трагедии на аэродроме ЦАГИ я услышал, что разбился спортивный самолёт. В день полёта аэроклуба там было много спортивных самолетов, и с каждым из них могло что-нибудь случиться, но у меня сразу возникло ощущение, что речь идёт именно о Дедове. Я не ошибся, через час мне позвонил Комаров и подтвердил правильность моего ощущения. Но жизнь многогранна. Я знал, что Елена Дмитриевна сейчас ведёт психотерапевтическую сессию с Димой, и позвонил ей из больницы, чтобы спросить, как у них идут дела.


Закат над ЦАГИ (г. Жуковский).
Фотограф FEDALNIK

— Очень хорошо, — сказала она, — у мальчика очень хороший интеллект и чёткое понимание того, что ему нужно. Достаточно было, чтобы он пришёл к выводу, что мать может вести себя как хочет, что это не влияет на его планы и на его жизнь, а, соответственно, не может вызывать у него раздражение. Я думаю, — сказала Елена Дмитриевна, — что понадобиться недели две, чтобы закрепить этот результат и потом встречаться с Димой только в том случае, если у него самого возникнет такая потребность.
Здесь всё было хорошо. Удачный результат работы Елены Дмитриевны был приятен сам по себе, а, кроме того, он радовал Комарова, и это тоже было приятно. Можно было на какое-то время сосредоточиться на этом, и тоска уменьшалась, хотя печаль оставалась даже когда я думал об этой удаче.
Эпизоды тоски и печали у постели Дедова повторялись уже раза два, но я знал, что я уйду из больницы, что в моей лаборатории меня ждёт напряжённая работа, и на время этой работы эмоция печали будет уплывать в сторону.
Это был третий день пребывания Дедова в реанимации. Вечером его сердце снова остановилось и вновь заработало только после третьего импульса дефибриллятора. Впервые после запуска сердца боль в груди была невыносимой, тело было разбито и казалось, что на него навалилась какая-то страшная тяжесть. Страшно отяжелели руки, ими было трудно двигать. Дедов ни разу за ночь не смог заснуть. Утром ему показалось, что состояние несколько улучшилось, он не так остро ощущал боль, но впервые потемнело в глазах. Ему сделали несколько каких-то инъекций, не сказав ничего о том, что именно ему вводят, а у него не было желания спрашивать. Он думал, что после инъекций прошло часа два, когда состояние вдруг резко улучшилось, боль практически исчезла, но усилилось ощущение потемнения в глазах, и всё окружающее стало медленно, но неуклонно отодвигаться. Это было странное ощущение, Дедов оставался здесь, а врачи, медсёстры, аппаратура, которая их окружала, отодвигались всё дальше и дальше. И вскоре они были так далеко, что их уже было трудно рассмотреть. Захотелось крикнуть: «Куда же вы! Что-нибудь надо сделать!» Но язык не повиновался. «Кажется, не выбраться, — подумал Дедов, — ну, что ж, я прожил хорошую жизнь, я много сделал, я всегда старался помочь другим, и люди меня любили. Если это – смерть, пускай. После всего, что я сделал, можно и умереть».
Опять тихо и хрипловато завыла сирена. Дедов её не слышал, но реаниматоры в палате бросились к дефибриллятору. Сердце начало работать после третьего импульса, но уже через полчаса вновь остановилось, и на этот раз запустить его не удалось.


Самолёты были страстью Дедова, которая его погубила.
Фотограф marina74

Ксения почти не спала ночь, она даже не ложилась, хотя временами дремала в кресле. Ксеня-кошка была чем-то очень недовольна. Она вскочила на спинку кресла и произносила своё «Мрр!» не плавно, как обычно, а резко, как будто была недовольна тем, что хозяйка дремлет и не слышит её, а «Мрр!» означало что-то важное. Ксения встала с кресла, поглядела на сидевшую на спинке кресла Ксению-кошку, протянула руку, чтобы погладить её, но кошка спрыгнула с кресла и у ног хозяйки несколько раз повторила недовольное «Мрр!» Ксения почувствовала, что подгибаются ноги, и, не раздеваясь, легла на кровать. Она уснула сразу же, но это был тревожный, беспокойный сон. Во сне она сердилась на врачей, которые так долго не могут вылечить Ивана, а потом в сон вошло ощущение катастрофы. Лежать на левом боку было тяжко, и Ксения с огромным трудом повернулась на спину. Скрипнула входная дверь, Ксения решала, что кто-то пришёл, и что она проснулась. Но глаза её были по-прежнему закрыты, и сквозь закрытые веки она увидела, что к постели подошёл Дедов.
— Тебя отпустили? – спросила она.
— Я никого не спрашивал, — сказал Дедов, — мне теперь никого не нужно спрашивать. Я пришёл сказать, что очень любил тебя.
— Я знаю, — сказала Ксения, — но и ты был главным человеком в моей жизни.
Иван несколько минут стоял возле её постели молча. Ксения понимала, что катастрофа, которая приходила в сон, действительно произошла, и что её ощущения во время сна были ощущениями шока.
— Ничего не поделаешь, — сказал Дедов, — пришла пора расставаться. Прощай, моя любимая, моя нежная, очень тебе будет тяжело. Но ты крепкий человек, ты будешь горевать, ты будешь горевать тяжко, но всё, что нужно будет сделать, ты сделаешь. Ещё раз прощай.
Иван повернулся, отошёл от постели, и вдруг она перестала видеть его. Может быть, он вышел так быстро, что она этого не заметила, но теперь она действительно проснулась, открыла глаза и внимательно осмотрела комнату. Дедова нигде не было, и она поняла, что он говорил правду.
Входная дверь снова скрипнула. «Не заперла дверь с вечера», — подумала Ксения, и села на кровати. В комнату вошёл Комаров.
— Ну, здравствуй, — сказал он, обнял Ксению и замолчал.
Ксения посмотрела на него с глубокой таской, вспомнила, как он любил Ивана, и, с трудом сдерживая слёзы, сказала:
— Миша, Иван сегодня умер.
— Откуда ты знаешь? – спросил Комаров.
— А ты не знаешь? – сказала Ксения.
— Я знаю, — ответил Комаров. Вот уже несколько минут думаю, как тебе это сказать.
— Не надо говорить, — сказала Ксения, — он позаботился о том, чтобы тебе не пришлось этого делать.
По её лицу потекли слёзы, она стёрла их рукавом платья, и сказала:
— Он предупредил меня, что я буду горевать долго и сильно. Но если нужно будет что-нибудь сделать, я это сделаю, не смотря на тоску. Я знала это и сама, но он посчитал нужным ещё раз напомнить мне об этом.
— Когда ты говорила с ним? – спросил Комаров.
— Сейчас у меня трудно с ощущением времени, но думаю, что часа два назад.
— Где? – спросил Комаров.
— Здесь, — сказала Ксения. – Он приходил попрощаться и сказать, что очень меня любил.
— Да, — сказал Комаров, — это мы все знали.

На похоронах ещё в автобусе у Ксении потемнело в глазах. Она не видела ни окружающих, ни гроба, и, когда держа её об руки Комаров и ещё один человек, которого она не узнала, подвели её к засыпанной могиле, она несколько раз кивнула головой и повернулась, чтобы идти к автобусу.


Похороны на кладбище у часовни святой Ксении.
Фотограф Svetan63

— Подожди, — сказал Комаров, — я тебе помогу.
Он помог ей войти в автобус и вошёл сам.
— Я думаю, мы поедем, — сказал Комаров, — я объявлю об этом, а если кто ещё захочет остаться на кладбище, он найдёт способ добраться до города.
В автобус вошли ещё два или три человека, а раньше он был полный, и Ксения поняла, что очень много людей задержалось на кладбище, чтобы ещё раз попрощаться.
«А мне не нужно, – подумала Ксения, — он сам пришёл ко мне попрощаться, и говорил слова горькие, но хорошие, и всё сказал так, как оно и происходит».

Posted in Без рубрики


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *